Дельфис

* * *

Бессонно гудит окружная

дорога,

Состав за составом уносятся

прочь,

И смотрит звезда

отрешённо и строго

Из ночи космической в

летнюю ночь.

А летняя ночь коротка и

безгрешна,

Чуть запад погаснет —

засветит восток,

Чуть стихнет сомненье —

и вспыхнет надежда,

Что мир не кончается сетью

дорог.

Мы братья и сестры с листвою, с цветами,

С песчинкою (нет на Земле пустяков!),

С той птицей, что мне прокричит, пролетая,

Непереводимые строки стихов.

В нас бродят, наверное, разные гены,

Затем и стремимся мы к разной судьбе.

Ты сложишь однажды о птице легенду,

А птица легенду споёт о тебе.

Ты в память деревьев навечно впечатан,

Твой шаг замагничен в кассете Земли,

Твой голос живёт в облаках одичалых,

Летящих и тающих в синей дали.

Не думай, что путь твой творился инертно:

Спешил — ошибался — стремился — исчез.

Энергия духа

Пребудет бессмертно

В бессмертном глухом океане небес.

И в дальнем столетье, светя с небосвода,

Тем ярче ты вспыхнешь однажды во мгле,

Чем больше любви накопил ты за годы,

За краткие годы свои на Земле.

* * *

Я обильней не видела звёзд,

Чем у полночи южной во

взгляде.

Там рисунок созвездий так

прост,

Словно взят из чертёжной

тетради.

Но какую разгадку несёт

Тайны той, что раскрыться не

хочет,

Эта лунная ясность высот,

Что исколота множеством

точек!

И какие забыты следы,

И какие отброшены маски

На пути до Полярной звезды,

На пути до багрового Марса!

* * *

Тишина. И слабеет душа,

Говор звёзд разобрав издалёка.

И за нами следит, не дыша,

Чьей-то жизни холодное око.

И боясь раздразнить эту тьму

Любопытством, что вроде бы скрыто,

Лишь теснее к плечу твоему

Я прижмусь в ожиданьи защиты.

И не выдам звучанием слов

Той догадки, что в сердце запала.

Рокот моря да шелест ветров —

Больше я ничего не слыхала.

Последний луч

Освещая грозно и зловеще

Контуры клубящиеся туч,

Тянется к Земле последний, вещий,

Поперёк волны идущий луч.

Тянется к зрачкам моим вплотную

Луч, в котором нет давно тепла.

И тогда вступаю в жизнь иную

Я, что вечно смертною была.

Я лечу тому лучу навстречу,

В рай не веря, презирая ад.

Чернотой провидчества отмечен

Неподвижный, ослеплённый взгляд.

И всё дальше, дальше, дальше суша,

Дружб и одиночеств огоньки.

И со мной летят другие души,

Так же и бесплотны, и легки.

Нет в них ни обиды, ни прощенья,

Нет ни слёз, ни гнева, ни любви,

Даже нет тоски по возвращенью.

Не вернусь я, сколько ни зови.

Луч погаснет, исчезая дробно,

По воде уйдёт, слегка дрожа.

И томясь, раздвинет вздохом рёбра

Снова плоть обретшая душа.

Снова ей теперь, как и дотоле,

Знать заботы и внимать речам.

Только память о недавней воле

Ей не даст покоя по ночам.

* * *

Не оскверню и не нарушу

Всего, что в нас сокрыто днём.

Но где витают наши души,

Когда тела объяты сном?

Не говори мне слов. Не надо.

Мой слух дневной их не поймёт.

Но наши души были рядом,

Их уносил один полёт.

И было всё на явь похоже.

Внизу костры под нами жгли.

И отстранённее и строже

Глядели мы на жизнь Земли.

И через много дней поспешных

Мне этот сон и жив, и нов.

Ищу в твоих глазах с надеждой

Я отголоски тех костров.

Ищу, касаясь взгляда взглядом:

Не мог ты этого забыть,

Ведь наши души были рядом,

Как никогда уж им не быть.

* * *

Итак, по картине, подаренной вами,

Где жар от светила исходит кругами,

Где медно-зелёные высятся скалы,

Где даже дорога от зноя устала, —

Итак, по подаренной вами картине

Бреду, отрешившись от яви отныне.

И вижу отчётливо из-под ладони

Усталого странника в ветхом хитоне.

Какую он ищет из множества истин?

И кем он любим? И кому ненавистен?

Легка его поступь. Он держится прямо.

Дорога обрезана белою рамой.

И верно, за этой чертой, наконец,

Заветную истину сыщет мудрец.

Тогда, облекаясь реальности правом,

Расстанусь и я с этим солнцем кровавым,

Уставлюсь в окно — на дома, наугад,

И долго невидящим будет мой взгляд.

И слух будет полон шуршаньем песка.

Дорога скользнёт по земле сквозь века.

Асфальтом оденется, улицей станет,

Но суть её больше меня не обманет:

Я знаю, что к истине рвётся дорога.

Пройти бы по ней хоть чуть-чуть,

хоть немного,

Свести с бесконечностью малый свой путь.

Хотя бы за белую раму шагнуть.

* * *

Ни в тихих откровеньях лиры,

Ни в жёсткой логике умов,

Ни в пропылённости томов

О тайнах сотворенья мира

Ты не отыщешь ясных слов.

И лишь в отшельнической чаще,

Где кронами рассеян свет,

Где тени за спиною нет,

Вдруг натолкнёшься на летящий,

На осязаемый ответ.

И вздрогнешь: прост необычайно,

Он опрокинет звёзд ковши,

И вспыхнет жизнь в лесной глуши,

И тайна мира

Станет тайной

Твоей души.

* * *

С гармонией земной боясь разлада

И всё-таки идя в ночи на риск,

Я слышу, как встречаясь бьются взгляды —

До ранящих пространство мелких искр.

Я — тот из них, что немо рвётся в небо,

Ты — тот, что камнем падает к Земле.

Приговорённым к встрече так нелепо,

Не помешать нам ни огню, ни мгле.

Не вытравить взаимопритяженья

Ввзаимопроникающих миров:

Я — звёзд твоих холодное движенье,

Ты — жгучий жар моих земных ветров.

И там, где нам дано, разбившись, слиться,

Где так легко пройти любую твердь, —

Там начисто отсутствует граница

Меж тем, что здесь зовется «жизнь» и

«смерть»