warning: Invalid argument supplied for foreach() in /var/www/testshop/data/www/testshop.ru/includes/menu.inc on line 743.

Значение эпоса «Гэсэра» для народов Центральной Азии всегда было велико. На протяжении веков он оставался не только легендарной поэтической историей, образно повествующей о далеком славном прошлом, но и народной религией. Сам Гэсэр в воображение народном был не только любимейшим героем, но и одновременно — могучим божеством, покровительствовавшим охотникам и воинам, — и мессией, предназначенным явиться на землю в особый час для последнего боя с мировым злом.

До сих пор остаются загадкой время и место создания эпоса. Из многочисленных научных предположений можно выделить авторитетное для нас мнение Ю.Н.Рериха из его книги «По тропам Средней Азии». Он, вполне обоснованно, отводит эпос к бонской религиозной культуре добуддийского Тибета и видит в образах, и во всем его строе, отголоски древнейших культов Солнца, Луны, Звезд и времен года. Кроме этого ученый называет среди возможных исторических прототипов героя — легендарного правителя Гэсэра, жившего в Тибете в VIII веке.

Исторически эпос имеет три основные области распространения: Тибет, Монголия и Бурятия. В каждой из них бытуют свои варианты сказания, различающиеся и местными разночтениями имен персонажей, мест действия, и многочисленными, возникающими по прихоти народных исполнителей, дополнениями. По древней, как и сам эпос, традиции он исполнялся как в обычные дни, так и по праздникам, народными певцами (улигершинами в Бурятии), хранившими в памяти различные подвиги героя и строго следившими за соблюдением важной ритуальной части исполнения (по сути, они являлись единственными народными служителями культа Гэсэра). Живое исполнение этого эпоса ученые наблюдали еще в 30, 40-е годы: об этом можно узнать у Ю.Н.Рериха, много путешествовавшего по Монголии и Тибету, а также у бурятских фольклористов. В России до последнего времени самое серьезное изучение эпоса велось в Бурятии. Именно в Бурятии в 1995 году отмечалось 1000-летие «Гэсэра» (условная дата). Поэтому неудивительно, что в литературных и читательских кругах эпос больше известен как бурятский. Массовыми тиражами сводная литературная версия издавалась дважды в переводах Вл.Солоухина (1968 г.) и С.Липкина (1973 г.).

Предлагаемые читателю первые главы эпоса, являются частью неизданного еще перевода поэта А.Преловского, уже много лет успешно работающего над переводами сибирского фольклора. Это первый в нашей истории перевод сказительского варианта «Гэсэриады», записанного со слов талантливейшего народного бурятского поэта Пёохона Петрова в 1940-ых годах. Переводчик стремился найти наиболее верное выражение живого народного творения и поэтому придерживался многих особенностей устной бурятской традиции, заботился о поэтической форме и точности языка. Например, начальная рифмовка, личностные монологи и т.д. Наша журнальная публикация «Гэсэра», мы надеемся, поможет читателю проникнуться сказочным духом эпоса, даст ощущение его масштабности и, может быть, зародит интерес к великой культуре народов Центральной Азии.

Сказительский вариант Пёохона Петрова (1866-1943)
Запись И.Н.Мадасона (1940-41)
Подстрочный перевод к первой научной публикации улигера (1960) А.И.Уланова, докт. филол. наук
Художественный перевод Анатолия Преловского (1997)
Научная консультация художественного перевода Е.Н.Кузьминой, канд. филол. наук
Иллюстрации Н.Г.Протасова

Главы из поэмы Великий Гэсэр (часть 1)

Запев

Он тех, кто войны заводил, карал,

он тех, кто заносился, укрощал,

он тех, кто скалил зубы, устрашал,

он тех, кто шел как хищник, избивал,

Абай Гэсэр1, величием могуч,

Абай Гэсэр, могуществом велик,

и в восемьдесят, говорят, локтей

был богатырский рост земной его,

и в восемь поколений, говорят,

длиной была земная жизнь его.

Пролог

Главы из поэмы Великий Гэсэр (часть 1)

 

Давнее чем давно, еще давней,

давнее чем еще давней, — тогда,

когда земля прекрасною была,

когда был пестрым первозданный мир,

когда была безбедной жизнь людей,

когда покойно было на земле,

когда богато жили и светло, —

тогда на счастье всех живых рожден

был наш Абай Гэсэр и свыше он

подвижником добра был утвержден.

 

Главы из поэмы Великий Гэсэр (часть 1)

 

На западной небесной стороне

насельниками были тэнгри2 — их

возглавил Хан Хирмас3, он старшим был

над всеми остальными и родил

трех сыновей — небесных силачей.

Был старший сын его Заса Мэргэн4,

живущий на горе Саган Бургэ5

он ездил на особенном коне,

что в беге соколу подобен был;

сын средний Бэлигтэ6, что заслужил

прозвания «Бухэ»; и младший сын

по имени Хахар7, что тихо жил.

У братьев этих было три сестры,

которые то помогали им,

то вызволяли братьев из беды.

А прародитель Эсэгэ Малан8

имел потомство, пышное весьма:

Эрэ Юрэн9 — любимый старший сын

и девять младших тэнгри, что могли,

шаманствуя, творить земным добро;

а также и помладше сыновья:

Сутэ Баян и Сурэгтэ Баян,

и с ними вместе — Бударгы Саган10.

От Эсэгэ Маяана рождена

и бабушка Манзан Гурмэ11, она

как повитуха многих приняла

и многих воспитала — не один

бурхан12 своей обязан жизнью ей.

От Эсэгэ Малана рождены

и добрый миротворец Шутэгтэ13,

и теплотворный Наран Дулаан14.

А всех бы тэнгри западных у нас

насчитывалось пятьдесят и пять,

когда примкнул бы к ним Сэгэн Сэбдэг15,

что посреди вселенной проживал

на облачной вершине Сахидаг16

вдали от войн, раздоров, ссор и драк.

На стороне восточной в небесах

насельники их, тэнгри, были злы.

Тех тэнгри возглавлял Атай Улан17,

старейшина, родоначальник их,

а с ним — Шуса Улан, Ухэр Баян18

и бабушка Хара Манзан19, она

немало бед живущим принесла.

Атай Улан трех сыновей родил:

Саган Хасар был старшим, ездил он

на светло-сером быстром скакуне;

Шара Хасар был средним, ездил он

на длинногривом сером скакуне;

Хара Хасар20 был младшим, ездил он

на боевом игреневом коне.

А всех восточных тэнгри бы у нас

сорок четыре набралось, когда

к ним примыкал бы и Сэгэн Сэбдэг,

что в центре мирозданья проживал

на облачной вершине Сахидаг

вдали от войн, раздоров, ссор и драк

Чудесное исцеление Наран Гохон

Наран Дулаан, лучистый тэнгри,

нарожал детей — и Наран Гохон21

дочерью была его любимой.

Но Атай Улан своею властью

начал зло творить — и так заставил

кашлять и хворать девицу эту,

и она три года проболела,

мучалась и сохла год от году.

Если в вечность отойдет девица,

то все тэнгри западного Неба

перейдут к восточным в подчиненье.

Но как стала сохнуть Наран Гохон,

то тогда Манзан Гурмэ раскрыла

Книгу Судеб22, чтобы в тайном знанье

снадобье целебное найти

или способ, как ее спасти.

 

Вычитав что нужно в Книге Судеб,

вызнала Манзан Гурмэ, что надо

сделать для спасенья Наран Гохон,

и велела, чтобы отыскали

Бэлигтэ, но сына Хан Хирмаса

долго не могли найти посланцы.

Тот, придя, спросил: «Зачем я нужен?»

И тогда Манзан Гурмэ сказала:

«Я жажду исцеленья Наран Гохон...

Вот ночь пройдет и разгорится утро -

и на краю подсолнечного неба

увидишь ты, как жаворонок белый23

поднимется и петь самозабвенно

возьмется, и на грудке заблистают

серебряные письмена, на спинке

у птицы — золотые засверкают.

Ты должен так стрелой его коснуться,

чтоб не убить, а захватить живого

отверстьем наконечника — и мягко,

не повредив ни перышка, на землю

доставить из-под неба эту птицу.

Но если не спасем мы Наран Гохон,

то всем нам, тэнгри западного неба,

придется в подчинение к восточным

идти, а это вроде неудобно,

и вроде поруганию подобно.»

Бэлигтэ Манзан Гурмэ ответил:

 

«Белого где жаворонка мне

отыскать, коль не слыхал о нем?

Белого как жаворонка мне

отловить, коль не видал его?»

Бабушка Манзан Гурмэ сказала:

«Ты расспроси об этом Хан Хирмаса:

он видел эту птицу — он-то знает,

как доставать ее из поднебесья.»

Бэлигтэ поехал к Хан Хирмасу,

и тогда отец поведал сыну:

«Когда я сильным был и молодым,

частенько эту птицу я видал,

да уж давненько что-то не встречал.

На западе, на северном краю

святого неба, ты еще найдешь

крылато-вдохновенного певца.

Едва наступит солнечный рассвет,

тот жаворонок начинает петь

и в поднебесье, возле облаков,

висит на песне собственной своей,

читая золотые письмена,

что у него на грудке, и свистит,

в серебряные письмена смотря,

что у него на спинке, — вот когда

взять эту птицу сможешь без труда.”

На коня отцовского гнедого

наложив седло и приторочив

саадак24, наш Бэлигтэ взобрался

на коня, взмахнул ремённой плеткой —

и помчался в дальний край за птицей.

Вот рассвет от ночи отделился,

и над лугом Бэлигтэ увидел

жаворонка — поднимаясь к небу,

тот сперва, как гнида, чуть виднелся,

а потом, как вошка, чуть чернелся.

Желтый лук-манзан25 из саадака

Бэлигтэ достал и над стрелою

прошептал, как надо, заклинанья

так, что с острия огнем пахнуло

и дохнуло паром с оперенья.

И стрела ушла бесследно в небо

и вернулась, не оставив следа.

Бэлигтэ поймал стрелу и вытряс

пыль из наконечника — и вынул

жаворонка целым и здоровым.

Он домой живой доставил птицу,

и Манзан Гурмэ, по Книге Судеб,

приложила жаворонка — грудкой

к жаркой груди немощной девицы,

а к спине ее — прижала спинкой.

Жаворонок поделился силой

с Наран Гохон: полежал смиренно

и привстал, расправив крылья вольно —

и у хворой прекратился кашель,

и болезнь ушла из Наран Гохон.

И Манзан Гурмэ святую птицу

пенкою молочной26 угостила,

благопожеланьем наградила

и обратно в небо отпустила.

 

Главы из поэмы Великий Гэсэр (часть 1)

 

В это время враждующие тэнгри обратились к Сэгэн Сэбдэгу с просьбой присоединиться к ним. Но тот отказался. Тогда разгорелись битвы среди небожителей. И Хан Хирмас победил Атай Улана. Части тела злого тэнгри были сброшены с неба на землю и там, ставши различными чудовищами, начали терзать людей. Тогда-то небожители отправили среднего сына Хан Хирмаса с неба на землю, чтобы он в земном своем рождении покарал силы зла.

Земное рождение Гэсэра

Сколько дней минуло? — неизвестно;

сколько месяцев? — как видно, десять27.

Как-то раз был Сэнгэлэн в отлучке,

и случилось чудо с Наран Гохон:

голос в чреве у нее раздался.

«Мама, ты на голове, молю,

шапку звездно-белую свою

чуть приподними-ка, говорю!» —

голос был младенческий, но властный.

Правою приподняла рукою

шапку звездно-белую — и тут же

из макушки Наран Гохон вышла

чья-то чистая душа и к небу

поднялась, не оставляя следа.

Правою рукою придержала

шапку — и сейчас же из подмышки

правой тоже выскользнула чья-то

чистая душа и взмыла к небу.

Левою рукою придавила

шапку к голове своей — и тотчас

из подмышки левой вышла чья-то

чистая душа, взвиваясь к небу.

А потом в пупке защекотало —

и оттуда вскоре вышла чья-то

чистая душа и в небо взмыла.

Наран Гохон все в новинку было.

Снова голос в животе раздался,

с новой силой обещался кто-то:

«Вот теперь по мере золотой28

я рожусь, чтоб долг исполнить свой!»

Оказалось, что у Наран Гохон

прежде из макушки появился

сын — Заса Мэргэн, а из подмышек

и пупка на свет явились сестры —

три сестры, заступницы за братьев29.

А еще поздней у Наран Гохон

кости стали ныть, зудиться стали

волосы — и точно в срок родился

бойкий, с громким голосом младенец.

Спеленали, вынесли ребенка

и у северной стены жилища

положили — мальчик всю полянку,

всю траву у шалаша испачкал.

На восточной стороне, на южной

то же безобразье повторилось.

Наран Гохон попросила мужа:

«Отнеси, поставь его на горку!»

Сэнгэлэн отнес на горку сына

и оставил на траве под солнцем.

Мальчик там поерзал и поплакал

так, что детский плач его донесся

до земли хромых недобрых духов30.

А потом он, всхлипывая, начал

расставлять силки вокруг — и вскоре

семьдесят их, наживив, поставил,

и добычи ожидать оставил.

 

Услыхала горький плач ребенка,

усмотрела мальчика на горке

черная, с быка-трехлетка ростом,

мышь подземная и так сказала:

«Не простой младенец это хнычет —

с огоньком в глазах31 ребенок плачет,

надо бы его мне попроведать —

крови из груди его напиться...»

И пришла, вынюхивая жертву,

но в силки сама же и попалась.

А ребенок взял свой кнут ременный,

тамарисковый, где восемнадцать

острых жил, и начал, иссекая,

черную наказывать злодейку —

всю долину мелкими кусками

той огромной мыши он заполнил.

И сказал: «Отныне и навечно,

мыши, вы не станете крупнее!»

А еще сказал: «Однако, первый

враг повержен!» — и заснул на горке

в колыбели, золотой от смолки.

 

Все наутро снова повторилось,

все как прежде было: все пеленки,

всю траву за шалашом испачкал

мальчик — и его опять на горку

отнесли, и он силки расставил

возле шалаша, и начал плакать.

Желтая оса величиною

с голову коня тогда сказала:

«Не простой ребенок это хнычет,

надо малыша мне попроведать —

крови из груди его напиться...»

Прилетела, к малышу спустилась

и в силки, запутавшись, попалась.

И опять кнутом своим ременным

мальчик начал иссекать злодейку —

всю долину мелкими кусками

желтой кровопийцы той заполнил.

И сказал: «Отныне и навечно,

осы, вы пребудете такими:

никогда не будете крупнее!»

И еще сказал: «Ну вот, второго

победил врага!» — и в колыбели

мальчик по-младенчески вздохнул

и, забыв о сделанном, уснул.

 

Все назавтра снова повторилось,

все как прежде стало: от жилища

мальчик отнесен был на поляну,

чтоб в дому не пачкался, не плакал, —

и опять он там силки расставил,

и расплакался с такою силой,

что в земле хромых недобрых духов

плач его перебудил чудовищ.

Там комар величиною с лошадь

так сказал: «Ребенок бойкий хнычет,

надо бы мне полететь к младенцу —

крови из груди его отведать...»

Прилетел и сам в силки попался —

и малыш кнутом своим ременным

кровопийцу искать принялся

Искрошил злодея и воскликнул:

«Комары, отныне и вовеки

больше вы не будете крупнее,

чем вот эти крошки!» — и забрался

в колыбель, и спал — не просыпался.

 

Главы из поэмы Великий Гэсэр (часть 1)

 

(Продолжение следует)

 

Примечание
Идентификация
  

или

Я войду, используя: