warning: Invalid argument supplied for foreach() in /var/www/testshop/data/www/testshop.ru/includes/menu.inc on line 743.

Земные пути Владимира Рериха

Есть люди, жизни которых оказываются как бы в тени судеб своих великих родственников. Вместе с тем сама по себе, выделенная из родственного контекста, их жизнь может составить историю, ярко отражающую грани минувшей эпохи. Такова была судьба Владимира Константиновича Рериха – брата знаменитого Николая Рериха.
История его жизни тем интереснее, что она разительно отличается от судеб остальных членов семьи Рерихов. В профессии Владимир не стал ни юристом – как отец, ни художником – как старший и младший братья, а выбрал вполне земную профессию и жизнь агронома. Можно сказать, что он пошёл по родственной линии матери – мещанки из Псковской губернии1, отчим которой был из крестьян. Если его братья лицом и фигурой походили на отца, то Владимир ростом был выше их на голову и, безусловно, перенял черты матери. На совместных фото со старшим братом трудно представить, что там запечатлены прямые родственники.

 

 

Н.К. Рерих и В.К. Рерих во время маньчжурской экспедиции. Маньчжоу-диго. 1934 г.

 

 

Родился Владимир Рерих 20 апреля2  1882 года (по ст. стилю) – спустя 8 лет после рождения старшего брата – Николая, и на два года раньше младшего брата – Бориса. Как и все мальчики семьи Рерихов, Владимир поступил в гимназию К. Мая (осенью 1891 года – в подготовительный класс и в августе 1892-го – в первый). Однако успеваемость Владимира была низкой – возможно, из-за болезней. В итоге он два раза оставался на второй год – в первом и в четвёртом классах3  и получил аттестат зрелости в 1902 году со средним баллом «3,54»4 , имея пятёрку лишь по математической географии. Тем не менее в аттестате было отмечено, что «поведение его вообще было отличное, исправность в посещении и приготовлении уроков, а также в исполнении письменных работ хорошая, прилежание отличное и любознательность по всем предметам достаточная»5. О каких-то особых увлечениях, как у старшего брата в гимназическую пору, мы не знаем. Спустя десятилетия в анкетах6  в строке: «Не имеете ли свободных профессий (художник, поэт, музыкант…» он будет писать: «Нет».
В том же 1902 году Владимир Рерих по стопам старшего брата стал студентом Императорского Санкт-Петербургского университета. Однако не юридического, а естественного разряда физико-математического факультета. Как позже он будет писать: «Специальность – агроном, дополнительная специальность – счетоводство»7 . Некоторые исследователи отмечают, что, возможно, на подобный выбор мог оказать влияние профессор университета А.В. Советов – крупный учёный-агроном, который был дружен с семьёй Рерихов.
Однако учёба в университете с точки зрения успеваемости не стала для Владимира Константиновича успешной. Согласно личному делу студента в период учёбы он продолжительно болел, с апреля по август 1903 года лечился в Крыму. В начале же 1909 года Владимир Рерих по собственному желанию прервал учёбу, получив вместо аттестата лишь свидетельство о прослушанном курсе.
Возможно, дело было в том, что уже начиная с 1904 года молодой Рерих имел возможность получать практический опыт работы по специальности непосредственно на производстве. Весной 1904 года, выйдя из университета, он проработал полгода на сахарном заводе графа А.А. Орлова-Давыдова8  в селе Ново-Покровском Тамбовской губернии9. По всей видимости, связь с данным местом в дальнейшем не прерывалась, так как в 1908 году он получает должность помощника управляющего в Ново-Покровском10  имении графа, находившемся при заводе, где работает по 1910 год. В этой ситуации, по-видимому, продолжать учёбу в университете не имело смысла.
Работа у графа Орлова-Давыдова была более чем успешной. В 1910 году Владимир Рерих получил должность управляющего в курском и воронежском имении графа Петровское11, где работал по 1913 год. В селе Обуховка, входившем в имение, по сей день сохранился дом управляющего, где жил Владимир Рерих. Судя по переписке, там у него подолгу гостила к тому времени уже овдовевшая мать Рерихов12.
В 1913 году Владимир Рерих получил должность управляющего имением Тимановка Подольской губернии графа А.Д. Шереметева, но в 1914 году был вновь приглашён графом А.А. Орловом-Давыдовым уже на должность управляющего в имение Жигулёвское в Симбирской губернии13, где заведовал крупным лесным и полевым хозяйством, а также конным заводом. Именно там он и встретил события 1917 года и последующий за ними вихрь Гражданской войны.
В декабре 1917 года имение графа А.А. Орлова-Давыдова было захвачено большевиками, и уже 19 февраля 1918 года, после ликвидации земских управ, в селе Жигули установилась советская власть и был создан волостной Совет крестьянских депутатов. Однако к началу лета регион уже захватили белогвардейцы: близлежащий Ставрополь (Тольятти) – белочехи, а Сызрань – части генерала В.О. Каппеля. В течение лета регион переходил из рук в руки. Но к началу октября Сызрань была окончательно освобождена красноармейским 5-м Курским полком 24-й Железной дивизии Гая и 2-м Симбирским отрядом Волжской военной флотилии. 3 октября войска Каппеля оставили Сызрань и отошли к Самаре и далее вдоль Самаро-Златоустовской железной дороги в направлении на Бугуруслан и далее на Уфу.
Как сложилась судьба Владимира Рериха, попавшего в эпицентр перипетий Гражданской войны? Это легко предположить, если, например, прочесть его письмо к старшему брату от августа 1925 года: «Дай Боже, чтобы прошёл скорее этот ужасный, красный кошмар и чтобы скорее возродилась Россия! <...> Возрождение России и плодотворная там работа возможна только при удалении той кучки, которая царствует в СССР’ии и которой нет никакого дела до блага Родины, а только она преследует свои интересы. <...> Если скоро должно быть возрождение Новой России, то, следовательно, должны скоро прийти и новые люди вместо этой кучки коммунистов-грабителей. А тогда и наше возвращение на Родину в Россию будет возможно, и всех возвращающихся на Родину будет ждать работа, а не тюрьма, как теперь»14.
Неудивительно, что в личных анкетах он неизменно указывает себя монархистом, уточняя также, что «советская власть для меня не приемлема». И там же относительно событий 1918 года он пишет: «Осенью 1918 года эвакуировался по убеждениям в Омск». Очевидно, что речь идёт об эвакуации вместе с войсками Каппеля, которые остановились для удержания фронта в Уфе, в то время как гражданские лица отправлялись далее в Омск. К тому времени там советская власть пала, и город находился под управлением адмирала А.В. Колчака, объявившего Омск столицей белой России.
Из анкеты Владимира Рериха мы узнаём, что в Омске он устроился на работу по специальности – служил в омской Главной конторе сельскохозяйственных складов Пересыльного управления, а в 1919 году был назначен особо уполномоченным министерства снабжения и продовольствия при Оренбургской армии (ранее – Южной армии).
Вероятно, в Омске Владимир Рерих остаётся до осени 1919 года. В ноябре этого года в город вступили части Третьей и Пятой Красных армий и отряды сибирских партизан, которые начали жестокие расправы над монархистами. В то же время Оренбургская армия оказалась зажатой между Актюбинском и станцией Аральское море, в результате чего началось массовое отступление, впоследствии названное «Голодным походом» – по степи при растущих морозах на Тургай и далее по Акмолинской области до городов Атбасар и Кокчетав, а после – на Каркаралинск и Семипалатинск, Сергиополь. В результате армия потеряла половину своего состава и была полностью деморализована. В начале января 1920 года из остатков Оренбургской армии был собран отряд имени атамана Дутова под командованием генерал-майора А.С. Бакича. После падения Сергиополя в марте 1920 года под натиском Красной армии отряд (порядка 10 тыс. бойцов и до 2 тыс. беженцев) отступил и перешёл китайскую границу в районе города Чугучака.
По всей видимости, Владимир Рерих стал участником этих трагических событий и пережил все тяготы «Голодного похода» – в его анкете об этом свидетельствует краткая запись: «Четырнадцатого марта 1920 года перешёл границу Китая, в марте 1920 года, возле гор. Чугучака вместе с отрядом им. атамана Дутова прибыл в Китайский Туркестан и оттуда через Монголию в Ургу». В 1925 году в письме старшему брату, планировавшему трансгималайскую экспедицию, он напишет: «Неужели Вы задумали идти через Гималаи; прямо почти на Север по Индии, конечно, пройдёте, хотя этот путь очень тяжёлый, но как пойдёте по Монголии? <…> Этим путём я очень интересовался в Чугучаке, чтобы выйти оттуда, но, не имея средств на покупку верблюдов, мы отказались от этого пути, а пошли по Монголии на своих лошадях, и на них же великолепно перешли Алтай от Широ-Сумэ до Кобдо, а там 3 снежных перевала»15.
За этими строчками на самом деле скрывается продолжение трагической истории крушения Белой гвардии и исхода людей, не принявших революцию, за пределы России. Отряд Бакича был интернирован китайскими властями в лагере на реке Эмиль в районе Чугучака. Претерпевая лишения и голод, отряд жил в палаточном лагере более года, вплоть до весны 1921-го. Часть его в результате вернулась в Россию, а часть смогла уйти далее на восток. Остатки отряда были атакованы советскими и китайскими войсками, вынуждены были отступать в тяжелейших условиях далее на восток к городу Шара-Сумэ. В декабре 1921 года отряд Бакича был полностью разгромлен в долине реки Кобдо.
Однако путь до Шара-Сумэ к Кобдо Владимир Рерих прошёл значительно раньше. Будучи в группе беженцев, он ушёл из лагеря на восток ещё весной 1920 года и, вероятно, уже к осени добрался в оккупированную китайской армией монгольскую Ургу.
Там же в начале февраля 1921 года он пережил штурм и захват Урги дивизией генерал-лейтенанта Р.Ф. фон Унгерн-Штернберга и уже в середине февраля был мобилизован в войска Унгерна на должность интенданта. Вот как описывает этот момент очевидец:
«В назначенный день мобилизации у штаба барона собралось несколько сот ургинцев из числа тех, которые воздержались до поры до времени от добровольного вступления в унгеровские полки… Через минуту из юрты вышел сам барон… Началось представление штаб-офицеров:
– Полковник-инженер Ф.
– Вы нужны мне.

– Учёный-агроном Р.
– Придите ко мне сегодня»
16.
Так учёный-агроном Владимир Рерих стал заведовать хозяйственной частью у барона Унгерна и, как приближённый к барону, стал участником дальнейших трагических событий. Сам Рерих как интендант не участвовал в непосредственных боевых действиях. Очевидцами он характеризовался как «глубоко штатский»17, но «хороший и честный» человек, который до конца оставался на своём посту18. Тем не менее Рерих неоднократно выполнял небоевые служебные поручения Унгерна – в некоторых случаях с большим риском для жизни19.
Весной 1921 года Азиатская дивизия Унгерна предприняла поход в Россию, ожидая восстания местного населения. Однако эти ожидания не сбылись, и войска Унгерна потерпели ряд критических поражений, в итоге уступив Красной армии и красным монголам Ургу. В этой тяжёлой ситуации в августе 1921 года в дивизии Унгерна вспыхнул бунт, в результате которого сам Унгерн был пленён красноармейцами, а Азиатская дивизия, разделившись на две бригады, с потерями начала отступать на восток. Первая бригада в итоге окончательно рассеялась в районе Харбина, а вторая, добравшись до Хайлара, в октябре 1921 года смогла добиться от китайских властей отправки железной дорогой во Владивосток. Владимир Рерих был в составе второй бригады20, однако отбыл не во Владивосток, а в Харбин.

 

 


В.К. Рерих во время маньчжурской экспедиции. Маньчжоу-диго. 1934 г.

 

С этого момента он начинает новую жизнь в Харбине. Будучи высококлассным специалистом, он быстро находит работу. Уже в апреле 1922 года поступает на службу в Земельный отдел Управления Китайско-Восточной железной дороги, где организовывает и заведует опытным полем на станции Альда и маслодельно-сыроваренным заводом в Старом Харбине. Однако был уволен с должности в июне 1925 года за отказ принять советское гражданство. С 1926-го по декабрь 1928 года Владимир Рерих служил инструктором на частных маслодельно-сыроваренных заводах, а с декабря 1928 года работал агрономом при сельскохозяйственном отделе Торгового дома «И.Я. Чурин и Ко». В 1931 году Рерих, работая в «И.Я. Чурин и Ко», был повышен до заведующего сельскохозяйственным отделом. С 1934 года по 1935-й – работал заведующим делами маслодельной артели в Трёхречье. А с 1936 года – вновь в фирме «И.Я. Чурин и Ко», одновременно сотрудничая с Мантецу21. С 1938 года он работает агрономом в Промышленной службе Мантецу – вплоть до апреля 1944 года. В это же время – заместителем вице-председателя сельскохозяйственного кооператива и председателем его агрономического отдела. После – советником на Фанерном заводе акционерного общества Хейва-Иоко (фирма братьев Лидделл). И в том же 1944 году – вновь устраивается заведующим отделом сельского хозяйства и коннозаводства акционерного общества «И.Я. Чурин и Ко». Кроме того, с 1931 года Владимир Рерих состоял членом ревизионного комитета при Харбинском епархиальном совете, работал бухгалтером этого совета, с 1938 года – членом попечительского совета Монастырской больницы имени доктора В.А. Казем-Бека, входил в правление сельскохозяйственного общества Харбина, в 1940-х годах являлся членом президиума Комитета по переселению в Тогэнский район Маньчжурии.
Все эти годы Владимир Константинович был одинок. В своей харбинской анкете он указывает: «Жена – Лидия Алексеевна Рерих, с 1919 года сведений о ней не имел, в 1919 году была во Владивостоке». Других сведений о супруге Владимира Рериха на данный момент нет. Вероятно, Владимир Константинович женился, ещё будучи управляющим имением Жигулёвское и при эвакуации отправил супругу во Владивосток, которого ещё не коснулись революционные события. Однако судьба развела их навсегда.
Что касается остальных родственников, то его мать, сестра и младший брат остались в СССР. Вероятно, первое время между ними была нерегулярная переписка22. Однако Владимир Константинович сохранил связь со старшим братом и его семьёй. Обосновавшись в Харбине, он восстановил с ними переписку23. Постепенно в круг его общения вошли и сотрудники нью-йоркского Музея Н.К. Рериха. А с ними и общественная деятельность по созданию в Харбине «Общества Друзей Культуры» и поддержки идей Пакта Рериха и Всемирной Лиги Культуры (в 1930–1934 гг). На адрес В.К. Рериха отправлялись издания музея, которые он распространял среди харбинской русской интеллигенции. Кроме того, в 1930 году перед Владимиром Рерихом был поднят вопрос о создании в Харбине «сельскохозяйственной фермы» под покровительством старшего брата. Постепенно эта идея к 1934 году переросла в проект сельскохозяйственного кооператива «Алатырь», в котором Владимир Константинович должен был занять пост председателя правления.
Однако самым ярким событием в этой цепи, безусловно, стала личная встреча с братом и племянником (Ю.Н. Рерихом). В 1934 году Харбин стал пунктом сбора Маньчжурской экспедиции Николая Рериха. Встреча братьев состоялась 30 мая 1934 года на железнодорожном вокзале Харбина, и Владимир Рерих оказался в центре проектов и детальности старшего брата и дальнейших харбинских событий.
В.К. Рерих участвует в многочисленных мероприятиях, которые разворачиваются вокруг Н.К. Рериха. Вместе со старшим братом и племянником он становится участником первого этапа экспедиции – в северные провинции Маньчжурии, избирается секретарём Русского комитета Пакта Рериха в Харбине. Рерихи строят планы, в которых В.К. Рерих мог бы оставить Харбин и присоединиться к дальнейшей экспедиции брата24. Однако в итоге он ехать не решился25.
Тем не менее в последующие несколько лет он регулярно получает письма от семьи Н.К. Рериха и сотрудников нью-йоркского музея. Переписка по понятным причинам затухает к началу войны, и лишь 1951 году Рерихи в Индии получают письмо от харбинского ученика Н.К. Рериха Петра Чистякова о том, что Владимир Константинович Рерих находится при смерти26. В.К. Рерих пережил старшего брата на три с лишним года, младшего – на пять лет. Он ушёл из жизни летом 1951 года.
Как эпилог к земным странствиям Владимира Рериха звучат строки письма Петра Чистякова: «В лице его мы имели кристального и светлого человека и верного друга в долгие и нелёгкие годы испытания. С совестью и чуткостью, совершенно исключительными, Владимир Константинович был близок, дорог и понятен и близким и дальним, и старшей и меньшей братии, и землепашцу и рабочему, и сослуживцу и директорам, и как советник по своей специальности, где он был безупречен, и просто как друг и брат. Это был человек, так сочетавший в себе всё лучшее и светлое из прошлого, ушедшего мира».

 

 


Слева направо: В.К. Рерих, Ю.Н. Рерих, Н.К. Рерих. Харбин. 1934 г.

 

 

Примечание
Идентификация
  

или

Я войду, используя: