Дельфис

Тоненькая нить нашей души тянется через необозримое пространство Вселенной, соединяя миры, реальные и тайные, возвращая нас к истокам, к тому, что и делает нас людьми — к любви.

Именно любовью ко всему сущему проникнута поэзия Елены ВЕЛИЧКО, светлая, искренняя, немного грустная, наполненная удивительной образностью. Да и как же она может быть другой, если Елена, врач по профессии, нашла своё призвание в том, чтобы лечить детишек, давать им надежду и радость бытия.

^{Е.Величко}

Живя и работая в г.Липецке, поэтесса ощущает свою неразрывную связь с судьбами  Мира. Надо только быть очень внимательным, чтобы увидеть, услышать, почувствовать незримые светлые потоки, разлитые в пространстве, потоки омывающие, облагораживающие душу, несущие добро, мудрость. И мы, неузнанные, плывём в этих потоках, пытаясь донести заветную весть из дальних миров.

* * *

Мы все пилигримы на этой земле,

Мы все — только странники здесь,

И каждый плывёт на крылатой ладье,

Несущей заветную весть,

Но твердь не способствует дальним мирам

И тень закрывает сердца,

Лишь смутная память порой по ночам

Уносит в обитель Отца.

Но ты просыпаешься... новый рассвет,

И вновь продолжение дел,

И снова не узнан твой вестник — тот свет,

Что ты донести не сумел.

Жизнь строга к нам. Но она не исчисляется годами. Наступает срок, и мы переступаем границы Земли, и тогда начинается наше путешествие по шатким мостам иных миров. Подобно осенним листьям и перелётным птицам, мы сбиваемся в стаи, и уже не одиноки, мы — часть одного пути

* * *

Наш век исчислен не годами

По обе стороны черты:

Мы измеряемся веками —

Сквозь вечность шаткие мосты.

Мы — ленты, свитые в монаду,

Курсив полета своего,

Мы — разные, но мы баллады

От Менестреля одного...

И кто тобою был когда-то

Глядит сквозь нынешнее «Я».

А впереди — мечтой крылатой —

Творец, Учитель и Судья.

* * *

Всезнание мирского духа

Витает мыслью над землёй

И в недра запертого слуха

Стучится лёгкою рукой.

И глаз, отверзнутый в пучину,

Стремится к небу обратить —

Так мать единственного сына

Желает сердцем оградить.

Так птица, реющая в выси,

Изнемогает без земли;

Художник так ломает кисти,

Спасая душу от петли.

Так музыкант стирает пальцы

Об недосказанности нот...

Земная жизнь — стежок, а пяльцы —

Наш вечный кругооборот.

Распахивается сердце, становятся зорче глаза, тоньше слух, обостряются чувства. Это — предвкушение взмаха крыла, полёта, достойного Джонатана Левингстона, полёта, разрывающего пространство. Это стихи — стихия...

* * *

Предчувствую стихи, как запах

Предгрозья майского в ночи,

Как волк, иду на твёрдых лапах

На свет невидимой свечи.

Предчувствую, как шторм грядущий

В беспечной, ласковой волне,

Предчувствую, как зов, идущий

От неизвестности ко мне,

Предчувствую стихи, как танец,

В походке юных балерин,

Веду себя, как иностранец

Среди непонятых картин...

Но стоит чуточку вглядеться

И станет явным скрытый смысл,

И вздрогнет мозг, и примет сердце

И вдохновение, и мысль.

Соединяя в себе понятия духовности и душевности, поэтесса видит своих равных во всех обиженных и вознаграждённых жизнью. Она верит настолько горячо, что не может удержаться от богохульства

* * *

Стою перед Богом в означенной срок —

Последний экзамен, последний звонок.

И прячу шпаргалку — свой жизненный путь,

Авось, не заметит, простит как-нибудь...

Я комкаю этот убогий листок,

И что в нём написано — несколько строк —

И сикось, и накось, не в лад — невпопад

Эх, если бы время качнулось назад —

Совсем по-другому его исписал,

Я б строчки судьбы по линеечке клал,

Подумал бы, прежде чем что-то писать.

Чтоб было, что Господу в руки отдать.

А этот, что силюсь упрятать в кулак —

Засаленный, тусклый — что старый пятак,

И пахнет, сознаюсь, не свежестью роз,

И грязный местами, и мокрый от слёз.

Конечно, Всевышний заметил его,

Что скроешь от Ока Того — ничего,

Встряхнул, развернул, не спеша прочитал.

Вздохнул с сожалением, тихо сказал:

«Богат на события жизненный путь,

Ну ладно — что было теперь не вернуть...

Спасибо, хоть кровью чужой не писал»...

В глаза посмотрел, и назад отослал.

И вот я опять перед Богом стою —

Научит ли что-нибудь душу мою?

Как видно, опять не усвоен урок —

Краснею и прячу корявый листок.

Грустная ирония звучит в этих строках. Но печальный опыт — это тоже опыт. И ничего в мире не происходит напрасно. Так зачем искать тайный смысл вещей? Не достаточно ли заглянуть друг другу в глаза, чтобы увидеть тихий, нежный свет, отражение истины и любви. А то, что мы не увидим в глазах, мы постигнем душой.

Р.М.Рильке когда-то сказал: «Спроси у души. Душа всегда знает больше».

* * *

Болею, сплю, — устало тело —

И я дарю ему покой.

Оставлю мысль, оставлю дело,

Уйду от бренности мирской...

И нет меня, и нет теченья

Времён и судеб, дат и лиц,

Мне светлый пламень озаренья

Заменит мертвенность больниц.

И я исчезну в этом свете,

И стану частью Бытия,

Проснусь здоровой на рассвете,

Свернусь в кольцо земного «Я»,

И ни прохожий, ни знакомый

Не угадает, не узрит,

Как свет незримый, невесомый

Звездой в глазах моих горит.

Составление и комментарии Т.Бахаревой