Дельфис

Снег да снег кругом, колокольчики-бубенчики, конфетки-бараночки, девицы-красавицы... Хороший словесный ряд. К нему бы еще прибавить и лебедей белых, которых можно встретить кое-где на городских прудах. Для них там даже домики есть. Деревянные, похожие на теремки. Да, хороший словесный ряд. Жаль, что слова-то все из мифа, из былины.

То затяжная оттепель, то какой-то неожиданный, нервный мороз. Такая Москва нынешняя. Она стреляет и слушает добрых заграничных пастырей, просит милостыню и продает порнографические журналы, открывает сверхинтеллектуальные художественные выставки и валит прямо на улицу весь свой мусор. Каждый миг, каждый час в Москве просто набит Историей. Музей для иностранцев, где все мы, неиностранцы, — не служители музея, а его экспонаты.

Москва, почти привыкшая к иностранным словам чуть ли не на каждой магазинной вывеске, щеголяющая нелепыми названиями мафиозных и полумафиозных фирм, такая Москва очень по-русски подходит к Новому году.

Снег. Скажите, где вы видели чистый снег в Москве? Я его так люблю.

Нет, нет, спасибо. Это не то, что мне надо. Вот видите, я держу его на ладони. Присмотритесь внимательно, он совсем не белый. Знаете, сколько в нем всего?! Тут не только от щедрот автомобильных, тут еще и наше с вами дыхание.

А знаете, что есть такой снег, вернее, такие снега, где и в самом деле чисто, а если чем такой снег и посыпан, так это метеоритной пылью? Не знаете, не слышали? Как же вам помочь?

Попробуйте оторваться от газеты (независимых литераторов), где множество маленьких, тщеславненьких, слабеньких духовно и физически «я» навязывают вам свою смехотворную концепцию мира и где есть место для чего угодно, кроме надежды. Разорвите паутинку этих самостей, стряхните ее. как мокрую грязь с зимних сапог, и тогда, быть может, вы ощутите, что такое настоящий снег, вернее снега. Снега, снега Твои, Господи!

Они не на улице, не на площади, не в парке, не даже в загородном лесу, а в доме. В старинном московском особнячке, на картинах Художника, который всю свою жизнь прожил между землей и небом, стремился соединить одно с другим.

Он писал горные снега. Горы и снега. Людей и снега. Святых и снега. Вечность и снега. Снега Твои, Господи!

Как хорошо, что у этих картин почти нет названий. Просто общая серия и с названием Священных Гор. Земные имена отвлекают, не дают рассмотреть Имена Небесные! Вот и нет у картин имени. А есть плавный переход от снегов к вершинам, от вершин к звездам, от звезд к Беспредельности... И Беспредельность падает прямо в сердце человеческое, стоит этого только захотеть.

Снега Твои, Господи! Не надо ходить босиком по снегу. Не надо обливаться ледяной водой. Надо сердцем своим прикоснуться к этим снегам. И Вы ощутите такое!.. И не будете вы, господа, нарочито подчеркивать свою «господскость», забыв о том, что совсем недавно все вы были «дорогими товарищами», а будете вы друг для друга братьями... Братья и Сестры! Ну, может, и не с большой буквы. С большой только Те, что живут ТАМ, за снегами Твоими, Господи! Но ведь, что наверху, то и внизу. И да вспыхнет ярче Изумрудная Скрижаль Великого Мудреца! Снега Твои, Господи! Не надо ходить по ним босиком. По ним уже прошла одна босая девушка. И еще пройдет Не старайтесь разглядеть ее лицо — оно далеко, так далеко, что и представить себе не можете. Лучше поцелуйте сердцем следы ее босых ног. Если, конечно, будет дано вам увидеть их.

Тот Художник их видел. И даже шел по этим следам. И когда прошел он последний след, который разрешено пройти смертному, Голос Бессмертный призвал его остановиться и писать. Писать картины о снегах. О снегах Твоих, Господи!

И Художник написал картины. Вот они, смотрите!

^{Н.К.Рерих. Канчанджунга}

Вглядитесь, господа, вглядитесь. Вглядитесь, сестры и братья. Те Сестры и Братья, что с большой буквы пишутся, давно уже вгляделись и нам хотят помочь. И когда удастся им эта помощь, то сойдут снега со Священных Гор и закроют от глаз Великой Обнаженной Девы всю нашу срамоту. И пройдет Дева своими босыми ногами по всему миру и явит на мгновение Лик Свой, Тот, что отсюда так далеко...

И станут картины Художника жизнью нашей. И крупные звезды Беспредельности вспыхнут, и лучи их сольются со светом лучей Священного Камня, и поразит Огонь всех лживых толкователей мира сего, всех держателей черных посохов, всех гадателей по звездам, которые никогда на звезды сердцем своим не смотрели.

И свершится чудо великое. Подойдут к снегам Твоим, Господи, моря Твои, Господи. К холодным снегам теплые моря. И превратятся снега Твои, Господи, в землю плодородную. И покроется земля невиданными доселе цветами, травами, деревьями.

И посмотрят отчаявшиеся злые колдуны и шептуны на луну, прося у нее, своей заступницы, сил темных, и не узнают ее. Ибо и она покроется зеленью свежей. И свежесть зелени этой долетит до земли.

И попадают плоды земные и небесные в руки тех, кто заранее приготовил свои корзины.

И не зазеленеют только вершины Священных Гор. Потому что Там всегда должны лежать снега Твои, Господи.

И будет смотреть на них теплая, вечнозеленая Москва, Город Новых Золотых Врат, и будет повторять сердцем своим:

«Снега Твои, Господи!»