Дельфис

Потребность высказать то, что в конце концов вылилось в этот материал, появилась у меня в те дни, которые мы все запомнили надолго, если не навсегда. Это были дни взрывов в Буйнакске, Москве, Волгодонске...

Оглушённая страшными событиями, я, как и многие, пыталась найти в себе некую точку опоры, чтобы устоять перед взрывной волной страха и паники. И, куда бы ни метались тогда мои мысли, в равновесие их, почему-то, лучше всего приводила одна удивительная вещь. В памяти совершенно непроизвольно, но настойчиво всплывала картина Николая Константиновича Рериха. Причём возникала она в сопровождении строк Алексея Константиновича Толстого, одного из любимейших поэтов художника. Строк, казалось бы, несовместимых со всей той ситуацией.

Старую репродукцию картины «Брамапутра», а именно она неотступно появлялась перед внутренним моим взором, найти не удалось. Тогда я отправилась в Государственный музей Востока на юбилейную выставку Н.К. и С.Н. Рерихов. Долго стояла перед полотном... А потом купила большую хорошую репродукцию и пристроила дома так, чтобы, занимаясь делами, постоянно иметь её перед глазами.

Почему же столь притягательной была для меня эта картина? И почему именно она приходила мне на память в трудную минуту, как некий стабилизатор внутреннего равновесия? В чём заключалась тайна её воздействия? В том умиротворении, что рождалось в душе от величавого спокойствия, с каким, во всю ширь разливаясь по долине, несла река свои воды с Гималаев? Или завораживала царящая над ней тишина, простор небес? А может быть, тянули к себе зеркальные отсветы плавных речных изгибов, неторопливо обтекающих синие хребты, которые, расступаясь больше и больше, открывали реке путь к океану?

Путь... Наверное, он-то и был для меня главным обобщающим образом картины. Путь к вечному и незыблемому, как горные эти кряжи, к светлому и сияющему, как небо и его отражения в спокойной водной глади. И река, что с трудом пробила себе путь сквозь скалы и вырывалась на простор, чтобы слить с океаном свои воды... Путь... Не его ли и в прямом, и в переносном смысле можно назвать главным символом жизни и творчества Н.К. и Е.И.Рерихов? Символом, словно предопределившим когда-то судьбу 23-летнего художника первой его картиной «Гонец», помните, там тоже была река. Ведь именно Гонцом, несущим людям свет истины, и стал впоследствии Н.К.Рерих. А сколько у него полотен, в содержании которых запёчатлён этот образ! Образ пути, путника...

^{Н.К.Рерих «Брамапутра»}

^{«Как огромная река, жизнь на планете неудержимо течёт в будущее, предначертанное человечеству велением Космической Воли. Ничто не остановит стремительности этого потока. Нет таких сил у людей. И в этом спасение мира. Выявляется ныне напряжённо и яростно, что подлежит уничтожению. Само неистовство тьмы указует на её самообречённость. Разрушение старого мира подножием будет победному утверждению Нового Мира». Грани Агни Йоги. §124 (Гуру), т. XII. 1971 г.}

Но вернёмся к «Брамапутре» — могучей индийской реке, с древних времён наречённой сыном Брамы, индийского Бога-творца, и увековеченной Н.К.Рерихом во всём её величии. Картина датирована 1945 годом. Мы помним и знаем, чем был, да и остался, для нас победный этот год. А каким тогда стал он для Николая Константиновича и Елены Ивановны там, в Гималаях? Может быть некий ответ просматривается и в этой картине?

Мне кажется, в ней совершенно нет тревоги, какая видится иногда в других более ранних полотнах художника. А в «Брамапутре» только свет и умиротворение, словно уставшая от тревоги душа распахнулась, наконец, навстречу радости и надежде. В этой картине гармония, столь свойственная полотнам художника, достигает силы Баховского хорала, поющего во славу Господнюю.

Я думаю, для таких людей, как Николай Константинович и Елена Ивановна, находиться вдали от Родины в трудное для её народа время было больнее, чем вместе с ней нести тяготы военного времени. Мы знаем, как всевозможными средствами — и материально, и духовно вся семья Рерихов старалась помочь своей стране. Как жадно ловила о ней каждую весточку! Как верила в её народ, как ждала победы!

Я помню рассказ своей давней знакомой Аэлиты Аристовой, которая во время войны 13-летней девочкой вместе с отцом, работавшим в Индии, была в Кулу, в гостях у Николая Константиновича и Елены Ивановны. Как слушали они рассказы девочки о советских пионерах — будущем Родины! И какие были у них глаза, когда в пионерском салюте она гордо вскидывала руку вверх и, словно отдавая приказ: «Будь готов!», сама же отвечала на него: «Всегда готов!».

А ведь слова эти так похожи на призыв Учителя: всегда быть готовым к первому его зову...

Ну, конечно, Рерихи понимали, что не осуществилась в СССР мечта о коммунистической Общине. Ведь даже культурнейшие из оставшихся тогда руководителей страны Чичерин и Луначарский не услышали в 1926 году Зов Гималайского Братства, что принёс в Москву Н.К.Рерих. Знали Николай Константинович и Елена Ивановна, что толпой к истине не придёшь, тем более не приведёшь к ней силой. Да и истина была искажена...

За развитием культуры на Родине Рерихи, будучи долгие годы вдалеке от неё, следили пристально и с надеждой, радовались, когда узнавали хорошее. Мечтали, что после войны они, наконец, снова ступят на родную землю! Ту самую, которую так хорошо, на ощупь знали руки художника! Сколько древней псковской, новгородской земли было просеяно им в археологических экспедициях! Сын его первый — Юрий — на земле новгородской впервые увидел свет. «Другиня и ведущая», как называл Николай Константинович жену свою Елену Ивановну, сопровождала его во всех поездках — и археологических, и тех, в которых спасал он от разрушения заброшенные древние храмы. Спасал для будущего... Только вот какие из них уцелели?! Сколько их было взорвано и поругано воинствующими атеистами! И что, узнавая о таких потерях, могли чувствовать Николай Константинович и Елена Ивановна?!

Кто знает, быть может, уже тогда предвидели они то, что переживаем мы сейчас. Вместо братского интернационализма — агрессия и террор национализма, вместо взаимопомощи в коллективе — каждый сам по себе.

Но ведь и Рерихи пережили некогда крушение, когда рухнула Российская империя, похоронив под собой устои и традиции прежнего общества, когда в братоубийственной гражданской войне погибли миллионы! Не будем сейчас говорить о большевистском терроре, но, наверняка, и о нём знали Рерихи. И кровью обливались их сердца, сострадая народу. Но они продолжали верить в его, наши силы, верить и служить Общему благу своего народа, всего человечества. А служить, как они, значит брать на себя непомерные тяготы. Каким потом и кровью дались Рерихам гималайские экспедиции!

Представить себе, не умозрительно, а предметно, в конкретных житейских реалиях, как, например, Елена Ивановна выдерживала все эти походы, я совершенно не в состоянии. Но она выдержала и до конца выполнила свою миссию. Эта хрупкая, прекрасная женщина, что умела быть элегантной, в молодости царила в обществе, не равнодушна была к украшениям. Как выработала она в себе такую волю к преодолению? Преодолению привычек к комфорту, преодолению желаний и слабостей своего тела (а ведь у неё было больное сердце!).

Я устаю, когда думаю о том, сколько написала она томов одних только писем, в каждом из которых частица души и сердца, не считая работы с многотомной Живой Этикой, с переводами «Тайной Доктрины», с опытами, часто мучительными, по раскрытию энергетических центров её организма. Я устаю лишь от попытки всё это вообразить! Какая же неотступная усталость, должно быть, преследовала эту женщину все годы, что посвятила она труду, который увенчал её именем Матери Агни Йоги.

Она знала, что путь вверх — эволюция — это служение тела духу, а не потакание духа желаниям и слабостям тела. Только для этого служения приходит на землю человек

Есть у Гёте такие строки:

И докажи, пожертвовав собой,

Что человек богам не уступает!

Елена Рерих доказала.

А вот ещё слова Гёте. Их цитирует Н.К.Рерих в своём очерке, посвященном великому поэту. Гёте говорит о себе: «Моё стремление вперёд так неудержимо, что редко могу себе позволить перевести дух и оглянуться назад». Но ведь сказано это словно о Н.К. и Е.И. Рерих!

Стремительно, не оглядываясь назад, прошли они свой путь. И как могучая горная река, пробиваясь сквозь скалы и теснины, выходит к морским просторам, так и они вышли к тому божественному океану, какой Агни Йога зовёт Беспредельностью. Беспредельностью вселенского Огня созидающей мысли и любви...

Тут я хотела бы вернуться к началу своего очерка и напомнить, что картина Н.К.Рериха «Брамапутра», приходившая мне на память в трудные дни московских взрывов, сопровождалась обычно спонтанно возникавшими во мне строками Алексея Константиновича Толстого, любимого Рерихом поэта. Тогда они казались мне несовместимыми с трагической той ситуацией. Но сейчас я воспринимаю их как интуитивное моё обращение к великим людям, которым посвящен этот очерк, как благодарность за помощь.

В тревоге бытия, в безбрежном колыханье

Без цели и следа,

Кто в жизни будет мне и радость, и дыханье,

И яркая звезда?

Слиясь в одну любовь, мы цепи бесконечной

Единое звено,

И выше восходить в сиянье правды вечной

Нам врозь не суждено.