Дельфис

2 апреля 1924 г.

Письмо Н.К. Рериха к сотрудникам (Нью-Йорк)

(машинопись, перевод с английского)

Родные и любимые. Сегодня пришло письмо и статья Тарухана [Г. Гребенщикова. – Ред.], полное сердечного понимания, полное действий поверх рутинного понимания толпы. Как трогательно он описал мою символическую смерть в Сибири, где я никогда не бывал в теле. Истинно, придётся добраться до Сибири, хотя бы в новой оболочке. Также пришло письмо от Яруи [В. Шибаева]. Тарухан называет его Володечка, но нужно привыкнуть пользоваться данными именами. Яруя предлагает опубликовать в «Алатасе» русский перевод «Аwaken». По нашему мнению, этого нельзя делать – даже книга Учителя вне этого издательства. Кроме того, книга «Аwaken» дана Мастером К.Х., а мы должны распространять учение нашего Учителя, и без особых указов включать в круг другие, очень близкие учения не разрешено. Я уже писал, что картины на дереве должны храниться очень осторожно, реставрированные картины особенно склонны трескаться. Часто через год картины привыкают к климату. Кроме того, помещение картины в ящик часто её повреждает, и это сделать может только опытный мастер. Чудо с Мерритом нас не удивило, потому что он был указан давно. Потом это только вопрос времени и обстоятельств. Передайте ему мои уверения, что он ещё примет участие в общем деле. Ему давали статью Тарухана? Скажите также Кеттунен, что я уверен в её возможности восхождения и самосовершенствования. Итак, вы имеете ещё двоих вновь подошедших. О Гузиеве нет указаний. Поэтому понаблюдайте за ним, но пока не приближайте. Хорошо, что вы продолжаете улучшать развешивание в Музее. Это не делается сразу. Сегодня утром под наши окна нанесла визит целая команда обезьян (радость для Ремизова). А сейчас вечер, и позади дома целый хор гиен. Сейчас у вас всех едва ли есть время, и у нас такая же болезнь. Жизнь так заполнена, что невозможно ухватить всё, что проносится; так зло человечества, скука, минует тех, кто под щитом.

Духом с вами.

P.S. Алтай означает: страна благословенного камня, так прочёл недавно Юрий.

2 апреля 1924 г.

Письмо Е.И. Рерих к сотрудникам (Нью-Йорк)

(машинопись, перевод с английского)

(Только друзьям)

Мои родные. Нужно сказать Тарухану и Татьяне [жене Г. Гребенщикова. – Ред.] о легенде и посланном даре. Завадскому и особенно его жене всё ещё ни слова. Затем я должна сказать вам, что было сказано о З[авадском]. Примите это во внимание и покажите Тарухану: «Морей [Завадский. – Ред.] может выйти из юных лет. У нас есть большая опасность, не рассуждая, бить в колокол». Я смотрю на Тарухана, как на духовного отца З[авадского]. Я знаю, что хотя духовный сын дарит радость, временами он дарит и немало тревог. Когда он вырастет, будет легче.

Ояночка [Э. Лихтман – Ред.], моя родная, имей мужество, великая радость перед тобой. Я обдумала большое дело. М. благословил его: «Ояна примет в нём особое участие» (слова М.). Для каждого из вас в будущем так много работы, что если ваши возможности и способности умножить вдесятеро, и этого будет недостаточно. Кто-то сидит в тишине и думает, думает, и хорошие мысли приходят. И будущее становится яснее и определённее. Вы все идёте, и каждый несёт своё бремя, но вы светло и мужественно поднимаетесь вверх к вершинам. Моя мечта о том, чтобы Порума [Нетти Хорш. – Ред.] продолжила в Америке моё дело, которое мы начнём в России. Я пока ещё не буду об этом писать.

Я хочу приласкать моего Иеровоамчика. Он пишет такие хорошие письма. Я чувствую его безграничную преданность великому пути. Обнимите Модру [Ф. Гранд. – Ред.]. Я радуюсь её труду и верю, что она найдёт и поймёт счастье великого духовного единства в полном самозабвении. Снова я написала целую страницу, но я так сильно хочу передать вам всю мою нежность, ласку и подарить как можно больше радости, и в силу многих соображений и условий я не могу в полной мере описать или даже набросать эту великую радость. Осознание этого в своём собственном духе и во всём – величайшее счастье. Дух знает, к чему он стремится. Он видит свои достижения и находит новые возможности. Первые условия достижений – вмещение, бесстрашие и доброжелательность. Ещё раз обнимаю вас в своём сердце. Иск[андер]-Х[анум].

1 апреля 1924 г.

Письмо Е.И. Рерих к сотрудникам (Нью-Йорк)

(машинопись, перевод с английского)

Родные и любимые.

Шлю любовь и привет вам и нашим новым братьям и сёстрам. Пусть их новый путь будет светлым и радостным. Мы получили ваши письма от двадцать четвёртого, двадцать седьмого и двадцать девятого февраля. Видим, как вы готовились к Музею. И мы радуемся вместе с вами, потому что знаем великую мистерию жизни. Я не могу не смотреть на это созидание, как принадлежащее исключительно Профессору Рериху. Это так ясно, когда мы сравниваем неисчерпаемое разнообразие его творений с творениями других художников. Будь благословен этот дух принимающий и руки, которые могут проявить этот дар.

Я не совсем ясно понимаю приглашение всех критиков, в то время как обошли американских художников. В своё время критики говорили блестяще, и вы, и мы имеем немалое количество их писаний. Вы знаете, как мало среди них искренности, и поэтому неправильно их слишком привлекать. Успех нужно охранять. И нельзя оставаться бесполезной силой при ответе на приглашённые удары. Храбрость близка и понятна мне, но она не всегда мудра. Нужно сохранить силы для большой бури. Я думала, что можно ограничиться показаниями друзей и учеников. Не для критиков, не для завистников возводятся большие дела, но для малых и неизвестных. Чтобы помочь им стать большими и известными. И поэтому, зная, что и для какой цели делается, зная конечную цель, все вспышки смешны. Будет интересно и ценно проследить метаморфозы этих суждений в будущем. И потому берегите свои силы. Не распыляйте их без нужды.

Теперь я опишу вам правдивую историю, рассказанную нам, и скажу об объяснении, данном Профессором Рерихом, которое описано в его статье, но я не очень помню подробности. Поэтому решаю её рассказать ещё раз. Мать одного ламы, будучи на смертном одре и боясь, что её дух не сможет подняться в высокие сферы, но останется в ближайших к земле, попросила своего сына пригласить ламу, который был известен своими духовными достижениями, для того, чтобы с его помощью она смогла бы подняться в духе. Этот лама был в нескольких днях пути, и сын, опасаясь, что до приезда ламы дух после смерти так сильно опустится в нижние сферы, что будет трудно достать его оттуда, и при этом, сам обладая значительными знаниями, решил запереть дух в священном месте. Сразу после смерти матери он начал необходимые приготовления и заклинания и преуспел в том, чтобы заключить дух в священный герметически закрытый сосуд. И поместил его на алтаре. Когда ожидаемый лама прибыл, сын задумал желание проверить силу ламы-мага и произвёл против него свои действия. Лама начал свои заклинания, но дух не появился. Лама усилил свои заклинания и силу приказов, но дух молчал. Сын сидел тихо и ждал. Было страшно смотреть на ламу, настолько напряглось всё его существо, что даже на лбу набухли вены. И в третий раз он приказал духу явиться, указывая своими руками в направлении сосуда. На этот раз сила приказа была такой сильной, что сосуд от мощного взрыва разлетелся на мелкие кусочки, и освобождённый дух начал подниматься, ведомый волей приказа. Теперь объяснение: «Чудо с сосудом имеет научное обоснование. В момент ухода духа эманация нервов особенно сильна и может быть собрана в закрытый сосуд силой воли, силой мысли того, кто не имеет мыслей о выгоде. Может произойти взрыв спящих эманаций, и взрыв этой субстанции равнозначен взрыву сильного газа; дух остаётся близко, пока эманации нервов не испарятся. Но для испарения нервных излучений нужно время». Из этого следует, что данный дух – это только излучение нервов и чего-то, что является их символом, потому что в тот момент дух остаётся около.

Сегодня мы получили письмо от Тарухана со статьёй, и в этот раз оттого, что оно было слишком хорошо заклеено, его откровенно вырезали, и даже ни у кого голова не болела о том, чтобы положить его в защищающее покрытие, как они иногда это делают, в то время как на конверте были заметны каббалистические знаки и надписи, такие как , очевидно английское написание Греб[енщикова].

Бедные они, сколько беспокойств мы им приносим. Но может быть, читая чудесное письмо, которое мы получили, некоторые из них чему-нибудь научатся. Всё к лучшему. Статья Тарухана прекрасная, такая наполненная, она нас очень тронула. Спасибо вам, мои родные. Идите путём сердца, он самый верный.

(Всё ещё нельзя говорить о картинах.)

Как близко подошёл Тарухан, честный <…> во всех смыслах, не знающий ничего об этом. Да, я хочу объяснить, что подпись, которую вы прочитали на фотографии, была не на конверте, но на деревянной коробке, в которой был прислан подарок, о котором нельзя говорить. Я храню его и с любовью перечитываю надпись сверху: «de la part de M.M.» (франц. «От М.М.». – Пер.)

Я также хочу описать вам удивительную встречу в день нашего приезда в Дарджилинг. В трёх милях от Дарджилинга, встречая наш автомобиль, со стороны горной тропы появился паланкин, наподобие богатого портшеза. И в нём достаточно молодой лама около тридцати или тридцати пяти лет в полном облачении и на голове – тиара, которую они носят в торжественных случаях. Это одеяние сидело на нём прекрасно, и весь его прекрасный образ изумлял своей красотой. Приблизившись к нашему автомобилю, он приветливо улыбнулся нам и сказал своим слугам остановиться, уступая нам дорогу. Мы все четверо были ошеломлены его появлением и обернулись назад, чтобы ещё раз посмотреть на него. Он также, обернувшись назад, продолжал улыбаться и смотреть на нас. Очень долго мы говорили о том, кто бы это мог быть, и решили, что это был главный лама монастыря Хеми. Мы поехали в Чун, повидали всех лам и даже одного очень важного из Ташилумпо, проехали через Сикким и все его монастыри, но нигде не встретили никого, кто бы напоминал этот образ. Мы пытались расспросить у лам, но никто не видел в этот день того ламу, ни в Чуне на дороге, по которой мы ехали, ни в Дарджилинге. Наш лама уверил нас, что нам это показалось! Всем четверым, в семь утра!

Одно нам стало ясно, что красоты и совершенной ухоженности, которые поразили нас так сильно, нельзя найти здесь. Но через несколько дней всё объяснилось. Я увидела буддийского монаха в белом одеянии, который призвал меня уделить внимание «Трипитаке», священной буддийской книге. Лицо монаха в видении странным образом напомнило мне образ ламы, который произвёл на нас такое сильное впечатление. Вечером было сказано, видите его уже второй раз, явление нашего ученика; он приветствовал вас, а теперь напомнил перевести всё о Майтрейе. Должна рассказать вам, что я слышала вчера: «Он хочет, чтобы шторм в сердце не носили, идти по завоёванному пути». А вечером послание, что в Америке надо как можно лучше распознавать людей.

Теперь большинство писем будут общими для круга и новых братьев и сестёр, потому что у меня всё меньше и меньше времени. Сейчас происходит усиленная тренировка моего слышания. Я прикасаюсь к проводам Братства. Впечатление, как в редакции большой газеты. Я должна практиковаться в разное время, но в основном ночью, когда всё тихо. Я записываю всё, что возможно уловить; выходит как мозаика, но которая даёт решённый цвет. На следующий день даются объяснения, добавления и исправляется то, что не было услышано ясно. Если бы не физическая усталость, я бы могла слушать всю ночь и утро подряд. Но я должна останавливаться посреди ночи. Иначе это нельзя долго выдержать. Я привыкаю различать голоса. Я узнаю голос и выражения Сестры Ориолы, высокое сопрано кристальной чистоты. Иногда я вижу детали обиходных подробностей. Имейте в виду, что голоса иных лучей доходят изменёнными; луч своего рода резонатор, своего цвета голос звучит ясно. Но приложить чужой резонатор невозможно без некоторого диссонанса. Дух может отражать мысль как хочет. Может переводить на разные языки, как бы аппарат – мультипликатор. Опыт прикасания к центральному проводу особо важный, даётся впервые, и большая ответственность лежит на участнике.

Скажите Тарухану, что мы ожидаем его книги с нетерпением. Боюсь, что их также не будут хранить из-за крамольного содержания. Бедная Селиванова, она уже в рядах крамольных писателей. Я бы хотела предложить местной полиции стать нашей ночной охраной, особенно потому, что у нас она плохая. Их работа была бы намного легче. Я не уверена, что фотографии придут к осени, потому что картины, которые мы купили в Калькутте, уже 3 мес[яца] в пути, и когда они прибудут, никто не знает. Но мы живём по индийским правилам и поэтому сохраняем неистощимое терпение – это тоже умственная тренировка: в малом проявлять великое терпение. Будет легко положить это достижение в <…>, где это воистину необходимо. Я обнимаю вас, мои родные. Я радуюсь, что мои объятия становятся всё шире, принимая новые души. И я хочу сказать этим новым душам: <…> будьте мужественными и любите! Я бы хотела повторить Татьяне, остальное у неё есть: в М.М. верь больше, моя родная. Больше, не сомневайся, всё только к лучшему! Тарухану я повторю: «Моя вера в него велика». И во всю мою любовь, которая растёт и становится глубже и глубже.

Мои любимые дети. Иск[андер]-Х[анум].

ок. 7 апреля 1924 г.

Письмо Н.К. Рериха к сотрудникам (Нью-Йорк)

(машинопись, перевод с английского)

Профессор Рерих.

Согласно сну, который был сегодня у Иск[андер]-Х[анум], мы должны предупредить вас, что к свету придёт ряд людей, которые прекрасно говорили и писали о выставке в Кингоре, но теперь под влиянием антихудожественных соображений изменили своё мнение. Поставьте этих людей в список недостойных и опасных. Это экспериментирование также характерно для профессиональных критиков, потому что сейчас К[онрад] укрепился в Нью-Йорке, и потому отсюда многое может быть понято. Вспомните, как Порума видела его лабораторию. Конечно, ничего не вышло из этого, но различные медикаменты там изготовлялись. Где хоть какие-нибудь связи с германским корреспондентом Freund`ом, он писал культурно. Он мог бы дать заметки о книгах и организациях и связать их с немецким изданием. Его адрес был. Где Саминский, Дерюжинский – но, правда, лучше не включать их в жизнь, даже не упоминать. Только что была отправлена телеграмма отъезжающим из Парижа. Текст был дан из высоких указаний. Было прекрасное письмо от Глэдис Спайсер. 168 East 72 St., Где д-р А.Д. Коральник. Он писал статью «Сон Ориона» в «Русском Слове». Бушнелл Даймонд (Philadelphia Inquirer), Джин Наттинг Оливер (Boston Advertiser), Ф.В. Коберн (Boston Sunday Herald), Леонард (Century), Е.В. Пауэлл. Я не знаю где, но это прекрасная статья.

8 апреля 1924 г.

Письмо Н.К. Рериха к сотрудникам (Нью-Йорк)

(машинопись, перевод с английского)

Родные и любимые.

Снова пришло много ваших писем от третьего и восьмого марта, и снова мы радуемся. Логван, мы очень рады Вашему письму к президенту. Оно очень достойное. Я прошу Вас написать ему, что Вы передали мне его пожелания и приветствия, и я прошу Вас выразить ему и в его лице народу Америки мои лучшие чувства, которые я всегда испытывал к этой сильной свободной стране. И мою радость, что мои творения могут быть полезны, особенно в этой стране.

Мы также порадовались, что вы не спешите с Корона Мунди. Вещи не теряют своей ценности, и опыт накапливается только постепенно. И невидимые друзья приходят только вовремя. Я выслал заметки, моё имя снова связывают с Анисфельдом. Это значит, снова злоба, потому что в любом случае он никогда не забудет того, что был моим рабочим и писал по моим эскизам. Игорь и Псковитянка. Он тёмный. Как прошла выставка, обойдённая вниманием Грабаря[?].

Авирах [М. Лихтман], мы думаем, что Ваши статьи, если таковые будут опубликованы на еврейском, должны быть подписаны новым именем и отосланы, главным образом в Латвию, а также продвигайте их в Россию. Не создавайте для себя в Америке никакого ненужного противостояния. Где висит «И продолжаем лов» (красное небо)? Эта картина требует тёмный потолок. Какие пятнадцать картин размещены в классах? Мы так рады, что дети притягиваются к школе. Для них Музей – необходимая пища. Когда будет чайная комната, эти молодые люди будут собираться там. Это будет место общения.

Тарухан, Вы пишете о пробуждении Вашего сына [Завадского]. Это не удивительно, потому что луч братства проникает ко многим окружающим. Пусть он растёт. «Простота, Красота и Бесстрашие». Так было повторено вчера. Вы не пишете, в чём выразилось пробуждение Ремизова.

Морей, Вы не Василий, а Морей, и должны гордиться этим именем. Пишите каждую неделю, просто как это делают все. В письмах Вы будете кристаллизовать свои мысли и подводить итоги завоеваниям духа и материи. Бесстрашно и находчиво идите. И в созидании цементируйте пространство.

Татьяна, Вы завоевали себе большую честь, потому что Вам дано имя, о котором Вам напишет Иск[андер] Х[анум]. Сказано, что Вам можно доверять. Очевидно, в это время Вы в мыслях или действиях проявили твёрдость и защитили дела.

Как успешно Модра ведёт издательское дело. И язык формируется твёрдый, сознательный и призывный. Прекрасно! Хорошо также, что ещё раз стало ясно, что не объявления, а статьи и устное слово приводят новых друзей и учеников. Правильно сократить рекламу. Как точно Порума и Модра оценили Боссома. Поистине, именно так вы должны принять его. Его преувеличения добродушны и могут принести некоторую пользу. Его жена несколько умнее.

Порума, не утомляйтесь – рост дел бесконечен, и для всего нужно найти уголок в Вашем чувствительном сердце. И также Радна – Вы даёте так много, пусть лето восстановит утраченные силы. Летняя школа в Мориах – это только вопрос вашей силы и финансового расчёта. Если материально это начинание не будет убыточно, то почему бы и нет? Вообще избегайте очевидных признаков убытка.

Жертва Ояны полезна для неё самой. Разве не так, что бывшие малые горизонты побеждаются новыми возможностями. Всё к лучшему. Что-то подобное было с Чахембулой. Поистине, мы имеем чудеса. Новые возможности Иск[андер] Х[анум] дают результаты не только духовной, но и огромной научной важности. Никогда ещё прежде не производился такой опыт, и никогда не воспринимались такие записи. Когда думаешь о данных возможностях, сразу открываются двери в новые тайны, и это благословение деятельных тайн приносит сияющие одеяния будущему миру. С презрением отбросим всё мелкое и клеветническое, потому что это позволит войти в узкие врата Света. «Простота, Красота и Бесстрашие». Так заповедано.

И на этом целуем вас, любимые. Духом с вами.

P.S. Книгу Селивановой разрешено пропустить.

9(?) апреля 1924 г.

Н.К. Рерих к сотрудникам (Нью-Йорк)

1-я страница не найдена

(машинопись, перевод с английского)

…Относительно Брегдона, я также боюсь, насколько тонко он способен разбираться в людях. Но в любом случае, он чистый человек. Моё имя не должно быть поставлено в число должностных лиц Музея. Я буду невидимо с вами. Думаю, что старые картины, тем не менее, акклиматизируются. Пишите, какие из них трескаются больше всего. Да, дорогие мои, мы видим снова и снова, что только преданностью работе Учителя можно быть хранимым даже над пропастью. Целуем вас крепко. И не разделяйтесь в духе. Скажите Мерриту, что для меня невозможно писать какие-либо картины для прессы, но что в июле я пришлю фотографии нескольких картин, и они могут быть помещены вместе со статьями, потому что в общей сложности раньше августа или сентября статья не будет опубликована. Поведение Сутроса не принесёт ему никакой пользы. Был ли Тарухан в Хэпгуде? Как чарующе благородство красоты таких работ, как [картины] Грабаря или миссис Штернер. Главным образом, завязывайте связи с провинциальными городами. Неужели Грабарь и вправду был настолько вероломен, что сотрудничал с Юсуповым и Ильёй Толстым. Снова мы понимаем, почему Учитель так настаивает на новых. Действительно, только с ними мы можем пройти. И новые не имеют ничего общего со старым разложением. Новым, неизвестным начинать дело. В таких условиях труд просто превращается в подвиг. Как чудесно, что вы трудитесь все вместе, готовые принести все ваши знания для блестящего будущего. Слово для июля «Огонь», для августа «Полёт», для сентября «Мы идём».

9 апреля 1924 г.

Письмо Н.К. Рериха издательству «Алатас»

(машинопись, перевод с английского)

Директорам «Алатаса».

Сегодня мы получили три книги Селивановой. У всех книг явно испорченный вид. Они не достойны наших учреждений. Обложка везде криво напечатана, не в центре. Все начальные буквы колонок пляшут, как если бы они были напечатаны дилетантом. Специальные обозначения различного характера, как, например, Москва и Петроград, напечатаны все по-разному. Всё вместе это имеет скверный небрежный вид. Весь переплёт сразу же разваливается на части. Из-за всех этих фактов мы должны уйти от сотрудничества с Зелюком, потому что ему было сказано, что эти две книги должны быть образцом для будущих заказов в Америке. Приходит мысль: неужели нельзя было найти в Америке для английских текстов дешёвую местную типографию; возможно, в каком-нибудь университете или школе, а для русских текстов можно было попытаться в Риге, или снова в Германии или Чехословакии. Конечно, Рига более удобна, принимая во внимание транспорт в обе стороны. Если Зелюк такой ненадёжный, необходимо что-нибудь продумать для будущих изданий. И цвет обложки – Зелюк не мог предложить что-то другое. И со всем этим вместе взятым сотрудничество с ним выглядит как вход в убийственное логово, где каждую секунду можно поскользнуться на какой-нибудь гнили. Пример Тарухана с подменой всех его бумаг заставляет нас принять меры предосторожности. Мы должны быть особенно осторожны, потому как, провозглашая Красоту, мы берём на себя ответственность давать что-то прекрасное. Между тем работа Зелюка напоминает нам работу кустаря. Это означает, что нам никак нельзя связываться с Зелюком контрактом со всем этим неисправным товаром, но [необходимо] тем временем искать другого печатника. В Праге в университете есть профессор Макаров. Почему бы не спросить его о тамошних условиях работы. «Алатас» – это не временный издательский дом. Не знает ли Дымов какого-нибудь другого американского печатника? В Америке старинная провинциальная жизнь, так что и цены там должны быть ниже. Спросите Спенсера Келлога из Буффало, не будет ли там чего-либо хорошего.

11 апреля 1924 г.

Письмо Н.К. Рериха к сотрудникам (Нью-Йорк)

(машинопись, рукопись, перевод с английского)

Родные и любимые. Я прочёл Эпос Тарухана. Он имеет большое значение. Посреди мелочей жизни, посреди мелких ужимок и животных телодвижений появляется большое творение. Появляется синтез эпоса, волн жизни и искр будущих построений. Это так трудно сочетать, но так необходимо вместить, что книга эта может быть названа не личным успехом, но выражением настоящего с проблесками будущих возможностей. Почувствовать жизнь до дна и не закрыть глаза на её высшие храмы – это дар света и лучший залог будущих побед. «Не уходите от жизни», «Идите львами», «Простота, Красота и Бесстрашие» – всё это окружает творение Тарухана и являет собой все самые практические воплощения. Вот почему мы радуемся этой большой книге. Мы радуемся Сибири, где вырос этот большой человек. Мы радуемся, когда растёт что-нибудь по-настоящему большое. Мы ждём Василия Чураева и знаем, что его горизонт спокойно охватит земную и надземную эпопеи. Так мы думали, когда читали, и после прочтения Микулы. И на этом мы целуем Тарухана, поскольку он может создавать и усиливать это радостное понимание. Часто ли такое происходит в наши дни?

Теперь о внешнем виде книги. Никогда не печатайте буквы золотом! Золото нам не нужно. Не нужен броский вид обложки. И, главным образом, не должно быть больше этого знака. Теперь мы ещё раз понимаем, почему наш Учитель дал мирный щит с твёрдой неприступностью стрелы. Ради Бога, не меняйте данные символы, потому что в них лежит сила. Пусть Звенигород и Чураев несут Щит Знака Учителя. То, что я скажу в кавычках на первой странице о книге, может быть [использовано] при обмене мнениями.

Прилагаю адрес профессора Руднева – возможно, он мог бы быть представителем в Финляндии. Сделайте вырезку знака со стрелой и пришлите нам несколько отпечатков. Всё время «чудеса». Сначала к нам пришла стая обезьян, потом летающие белки, затем показались олени. И Лама сказал: звери чуют праведность. Вчера пришёл брат Далай Ламы, который женат на тётке махараджи Сиккима, – чтобы посмотреть дом (они называют дом Talai-Pho-brang, дворец Далай Ламы), и попросил наши фотографии, чтобы послать их Далай Ламе. Но ближе к вечеру произошло самое удивительное. Главный Лама Дарджилинга принёс нам своего старинного Будду и сказал, что во сне к нему пришла фигура женщины в белом и указала принести нам Будду. «Я уже понял, что вы необычные люди», – сказал Лама. И потом нам было объяснено, что по указу Свыше к нему приходила Сестра Ориола. И так явления растут, и что-то происходит помимо наших желаний. (Название дома может быть написано с артиклем.)

***

Тибетский художник закончил Будду Майтрейю и теперь пишет тот же Образ для вас – для Америки!!

***

Адрес: Андрей Дмитриевич Руднев. N. Vallgatan, 21. lok 3 Viborg. Finland. Профессор монгольского языка. Превосходно знает английский. К духовному близко ещё не подошёл, но есть некоторые указания.

***

Полезные адреса для всех связей:

1. Ицузо Такенчи, с/о Seiho Takenchi, Oike Aburanokoji Киото, Япония, (коллекционер, поэт и писатель).

2. А. Кумар Халдар. Директор Школы Искусств в Джайпуре. Джайпур. Раджпутана. Индия. (Художник – друг покойного В. Пирсона).

Было бы хорошо попросить японца ответить. Пошлите ему книгу Селивановой.

* * *

Светик просит вам сказать, что его картины стоят от $220 до $400 – на ваш суд. Сейчас он много и непрерывно работает. Юрий поехал в Гангтон, столицу Сиккима. Надеемся, он привезёт какие-нибудь тибетские картины.

Сегодня пришёл ещё один Лама из <…> с коллекцией картин, и так собирание обогатилось ещё двумя. Одна слегка испорчена, но другая прекрасна. На чёрном фоне с золотым сюжеты Тантрики.

* * *

Так хочется сказать вам: каждый день приносит новые просветления. Но я закончу тем, с чего начал: книга Тарухана радует нас. Это не случайная вспышка, не просто история, но отображение целого мира, содержащегося в ней. И стиль убедительный и волнующий. Каждый успешный шаг кого-либо из нашего братства нас приятно радует и волнует. Идите львами, львами. Путь так широк.

Удивляюсь я Когану. Почему он потратил деньги от 80 до 100 <…>. Почему была назначена [для печати] статья Маковского. Если он пропустит лучшие для себя сроки, напишите ему серьёзно. Как можно ему доверять, если он пишет, что книга появилась в феврале. Примем во внимание, [что] одна книга – его издание – не так важна, но своеобразие такого издателя поразительно. «Алатас» может взять за образец, как не надо делать дело. Теперь мы посылаем фотографии нашей квартиры. Вы можете разместить их где-нибудь в журнале. Это только пример теперь уже несуществующего дома и коллекции того времени. В журнале какого-нибудь клуба («Женщина») они могут напомнить людям о примере нашей коллекции.

Духом с вами.

11 апреля 1924 г.

Письмо Е.И. Рерих к сотрудникам (Нью-Йорк)

(машинопись, перевод с английского)

М-м Рерих.

Близкие и любимые. Это письмо найдёт вас всех вместе, и радостно мне сказать о похвале учителя Татьяне. Её превращение произошло, её терпение вознаграждено. 3 апреля М.М. сказал: «Теперь надо дать имя человеку, которому можно доверить. Татьяна Гребенщикова – Намела Нару с гор Саянских, последовательница Будды, начала аместную школу в XVI веке. Хвалю её работу. Можно верить – Нару можно верить».

Обратите внимание на трёхкратное повторение: «Можно верить». Поздравьте её и обнимите её своими сердцами. Сегодня, в любом случае, я хочу написать вам о трёх указах: «Бесстрашие, Красота и Простота» – Бесстрашие – наш водитель, Красота – наш луч понимания, Простота – наш ключ от тайных дверей счастья». О простоте было сказано написать отдельно. «Ибо ничто так не преграждает путь, как тучность надутости. Надо всякими усилиями изгонять любое зарождение самомнения, не впадая в ханжество. Кажется, старая истина, но сейчас должно твердить её снова и снова. Каждый должен понять сам, где его простота страдает. Насколько самоуверенность в действии благословенна, постольку самомнительность губительна. Самомнительность враждебна простоте. Даже большие умы подвержены этой болезни и в труде должны возвращаться несчётное количество раз, пока не сотрут своё ненужное жало.

Одно из условий мешающих – отсутствие Простоты. Можно носить лапти и не быть простым, и в простоте можно величайший храм построить. Замечаете – даже говорить стараемся самыми простыми словами, лишь бы приблизить падение Вавилонских Башен. Так и скажите: «Словари испепелим, Мы Вернёмся, если они из Христова чеканного слова сделали кучу звериных понятий. Сказано просто: "Не молитесь всяко, но в духе". Будда в мире прошёл – и забыли. Христос пострадал – и люди забыли. Пусть теперь подымут свой меч над собою, каждый по своему желанию! Поройся, народ, в своих лохмотьях, белая одежда для всех готова. Обезьяний туалет сдадим в цирк. Туда же и надутых глупцов. Да, да, да. Лучше с дикарями, нежели в аптеке фальшивых средств, так и скажи».

Христос и Будда ничто иное не говорили, но только эти учения. «Бесстрашие, Красота и Простота». И все эти три так близки моему духу. Простое их повторение меня наполняет восторгом и готовностью к битве. Бесстрашие, как много содержится в этом слове. Бесстрашие не только физическое в отношении того, к чему легко привыкнуть, зная сроки, но духовное освобождение от грязи всех предрассудков, полёт духа, приносящий собой осуществление безграничности возможностей, воспринимающее вместилище Космоса!

Простота – это не только благоразумие и смирение, но и достоинство, потому что просты только те, что несут знание духа. Давайте вспомним – Христос рыбакам ноги мыл! И, наконец, Красота, как лавровое коронование всего! Вмещая все три учения, вы пройдёте сквозь. Я умоляю вас уделять много внимания Простоте в ежедневном общении и в сближении также стремиться к простому и ясному пониманию. Много пыли во всех учениях и книгах. Осторожно берите их. Невидимую пыль можете выбросить из своего книжного шкафа! Я хотела закончить на этом, но я вспомнила одну беседу, которая связана с предыдущей.

Здесь следует: «Христос говорил: “Не в храме, но в духе будете молиться”. Поистине, религиозный предрассудок – самая горшая вульгарность. Часто даже религиозные экстазы ведут за собою больше вреда, нежели пользы. Из них толпа сделала вульгарную процессию, потому важно показать жизненность стоящих на всех ступенях Лестницы. Пора сбросить бриллианты, оскверняющие святое изображение».

11 апреля 1924 г. (продолжение)

(машинопись, перевод с английского)

Родные и любимые.

«Пора сжечь мощи, следуя завету Христа. Пора во Храм Духоразумения войти, посвящая силы, совершенствующие знание, истинной мощи духа. Не в далёких лабораториях, не в кельях, но в жизни будете собирать правдивые записи, где Христос не в складках хитона, но в красоте труда собирает ищущих свободу духа. Сколько раз святые возвращались на Землю, ибо слишком выносили на толпу своё восхищение вместо строения жизни. Мы решительно против монастырей, как антитезы жизни; лишь рассадники жизни, общежития лучших выявлений труда найдут себе Нашу помощь.

Так радуемся, видя ваше строительство, и знаем, насколько опыт в верных руках. Именно хороша ваша репутация. Именно, из жизни дойти надо. Именно, не нужна общепринятая религиозность. Нужны факты сознательного общения с обителью жизни.

Вот Мы желаем принести пользу, идём сознательно, без магии, к практическому источнику. В этой простоте заключается вся очередная тайна, ещё так недоступная людям, бредущим по пояс в предрассудках. Невозможно им понять простоту, красоту и бесстрашие! Родные, идите львами с нами в неразрывной работе».

В последнем письме я писала вам о проверке Белого Братства. Сейчас я не могу ничего писать, потому что это глубокая тайна до времени. И, конечно, вы, мои родные, будете первыми, кто узнает. 1928 год – великий праздник, но человечество узнает только в 1931 году, что праздновалось в этот год. Думаю, я смогу связаться с вами в этот срок.

Мы радуемся вашим письмам. Мы восхищены описанием детского концерта. Всё так просто с детьми, только с ними можно построить новый мир. Мы ожидаем атаки на Музей и очень интересуемся этим. Они помогут вам разобраться во врагах и друзьях. Если бы вы только знали, мои родные, как много я сейчас пишу. Я сижу от десяти утра и до семи вечера. Я описываю Внутреннюю Жизнь, как мне было сказано в Чикаго в 1921 году ясновидящей, другом д-ра Хилле. Порумочка может сказать ей, она будет рада. Как далека я была тогда от мысли, какого рода должна быть эта внутренняя жизнь. Нужно заканчивать. После беседы было сказано: «Укажите в Америку: Советую, кроме ста экземпляров, заменить первую страницу – (Введение) в книге “Листы Сада Мории» – можно вырезать. Лучше подойти к людям на их языке, но для немногих надо сохранить. Лучше лукавым заткнуть рот. Если враги обеспокоены, то лучше убрать флаг. Также обратить внимание на мудрую, но покойную улыбку. Пусть научается ей перед зеркалом. Пусть выражает – знаем, что делаем.

Закончим посланием к новым прибывшим. – «Столько надо вам узнать, чтобы получить мудрость спокойствия и действия. Лики масок надо разобрать и суметь Моё Имя сделать бронёй каждого действия. Воистину, приду в указанную землю – и свечу в эту зорю надо не проспать. Потому учитесь чуткости. Знайте, как держать около себя светлую одежду. Когда же уставать будете, помните – Мы не знаем безделья. Постарайтесь иметь те же обычаи и любите цветы и звуки. Идите львами, но охраните малых, ибо они помогут вам открыть двери Мои. Имейте разумение!».

Я очень устала, беседы иногда такие длинные, до двух с половиной часов. Я обнимаю вас всех вместе и каждого по отдельности. Спасибо за фотографии, присылайте нам ещё. Стена перед моим столом украшена вашими родными лицами, и вы всегда перед моими глазами. Я сделала снимок нашего дома и сада и отправлю их вам через несколько дней. Фотографии, которые я приготовила для вас, попросил брат Далай Ламы. Профессор Рерих уже писал вам об этом визите. Я повторяю ваши имена и шлю каждому из вас мою лучшую ласку, мои родные и любимые. Моё и ваше счастье превыше нашего воображения; только идите так, как вы уже шли, и продолжайте идти. Всё так прекрасно. Иск[андер]-Х[анум].

15 апреля 1924 г.

Письмо Н.К. Рериха к сотрудникам (Нью-Йорк)

(машинопись, рукопись, перевод с английского)

Родные и любимые.

 Опять сразу несколько ваших дорогих писем. Только Морей молчит. Вы пишете о русской выставке. Конечно, если можно выдержать аренду в $22 000, очевидно, в их руках до сотни тысяч, и, вероятно, где-то далеко лежит моя статья о четвёртом Интернационале, но, конечно, только чистые руки должны совершить обнародование. Вы совершенно правы, позвав Грабаря, Сомова, Сетима. Когда я был избран председателем Мира Искусств, все голосовали за меня, кроме Сомова. Понаблюдайте эту выставку: во что выльется это явление. Очень жаль, что Гусев-Оренбургский связан с аморальным Дукельским. Храните себя от него, он верный слуга другой стороны. Также предупредите Селиванову о том, какого рода это явление. Теперь, когда дело развивается, мы хотим просить вас всех охранить Президента Логвана: не позволяйте ему быть слишком много на переднем краю во время случайного обстрела. Где только возможно, пусть президент будет внутренне охраняемой фигурой. Чрезмерная лёгкость в подходе, как правило, очень мало помогает делу, даже если наше совместное дело только начинается, но, зная его будущее значение, мы должны принимать меры целесообразные как началу дела, так и его развитию. Безграничный, потрясающий размах дел иногда может даже тяготить вас, но нужно приспособиться к такому пониманию, поскольку такое чувство знакомо даже Белому Братству. Тарухан писал, как 24 марта он неожиданно почувствовал пронизывающую тоску, конечно, это неприятное чувство, но оно делает честь его интуиции, потому что в тот день летали вражеские стрелы. Мы должны это чувство принять во внимание, только испытывая, близко ли оно нашему щиту мужества. И особенно теперь, когда сказано, что атмосфера очень напряжена. Информация Тарухана о новом самодовольстве немцев вызвала у нас сожаление. Если они опять проявят самомнение, то снова получат удар в спину. Потому что самомнение неизменно получает напоминающий удар. Мы обеспокоены тем, когда же пришла мысль о вечере 20 апреля в Majestic. Это будет для него хорошим уроком. Нужно ли соприкасаться с пылью Парижа? И ворошить старые раны от врагов? Всякий ушедший вызывает теперь чувство зависти.

По указу Учителя мы предложили Адьяру основать художественный музей имени Блаватской и отдать туда «Вестника», который был там закончен. Предложение было принято, и вдобавок они попросили статью для первого художественного приложения «Теософиста». Я напишу статью «Простота, Красота и Бесстрашие». Эту информацию о «Вестнике» можно дать в прессе. Ваша идея передать картину Храму (В Халсионе. – Ред.) нам близка. Но вопрос в том, какую [из них] передать. Трудно принять решение, не зная, как картины расположены на стенах. Информируйте их о нашем решении в принципе, и, когда мы получим каталоги, мы решим. Пришлите, по крайней мере, десять книг Селивановой. American Express вместо пятидесяти экземпляров Селивановой прислал целый ящик «Листов Сада Мории». Мы больше не будем использовать эту фирму. Лучше через «Mackennon Makkensie» – впервые эти двое господ встретились с нами на корабле. Мы купили ещё шесть тибетских изображений. Все вместе вышли по девяносто рупий каждая, совсем недорого. Особенно интересна одна, с изображением Архатов, вкушающих фрукты и Амриту. Юрий начал описания. Теперь это уже целая коллекция, и всё это довольно трудно достать. Одна очень дорогая, но очень красивая. Рай Падмы Самбхавы.

Мы прочли рецензию Dideriohs`а в «Messenger» – дружелюбная, длинная и бесцветная. И весь журнал определённо такой же. Прямо сейчас читаем, что Ориген имел титул Adamantinus.

Насколько же передаются те же самые близкие мысли, уже давно закреплённые в пространстве. Мы это знаем, но всё же как-то трудно вообразить, что вы уже сидите все вместе и что новички, ещё встревоженные от путешествия, осматриваются вокруг в чудесном редком окружении братства на земле. И как много можно выдержать, если посреди туч греха возможно такое единство самых разнообразных, неповторимых людей, цель которых – практическая космическая справедливость. От возможности осуществления этой мысли хочется принести самое дорогое в прекрасный сад. Идите, храня друг друга. Смотрите пронзительно, как соколы.

Духом с вами. Н.К.

15 апреля 1924 г.

Письмо Н.К. Рериха к Казинсу (Нью-Йорк)

(машинопись, рукопись, перевод с английского)

Хиллсайд

Дорогой д-р Казинс.

Ваше письмо доставило нам настоящее удовольствие. Конечно, не имеет значения, начнёт ли свою работу Музей имени м-м Блаватской в одной комнате или в отдельном здании. Важна идея, вокруг которой будут собраны лучшие творческие силы. У меня было несколько случаев начать большие Учреждения в одной комнате, но к концу года они владели просторными помещениями. Мы надеемся посетить Адьяр в начале следующего года и привезём мою картину «Вестник». К тому времени также может быть готова обещанная книга. Я сердечно приветствую Ваше решение иметь постоянный раздел об искусстве в «Теософисте». Согласно Вашему пожеланию, я пришлю Вам вступительную статью к началу октября. Будьте добры, дайте мне знать, к какой дате я должен прислать эту статью. Буду очень счастлив познакомиться с Вами лично.

P.S. Только что получили Ваши книги. Большое спасибо. Мы будем безмерно наслаждаться ими. Может быть, вы сможете посчитать мне смету небольшой книги, около пятидесяти страниц, с одной репродукцией, 2000 экземпляров в очень недорогом издании? Я знаю, Вы тесно связаны с весьма полезной творческой работой. Пожалуйста, передайте мои сердечные приветствия конференции. С самыми добрыми пожеланиями лично Вам.

Искренно Ваш.

Николай Рерих.

17 апреля 1924 г.

Письмо Н.К. Рериха к сотрудникам (Нью-Йорк)

(машинопись, рукопись, перевод с английского)

Родные и любимые. Вместо письма Иск[андер]-Х[анум]. сегодня сидела и переписывала эту статью, которую мы неожиданно получили из Харбина. Кто такой Е.Б., мы не знаем. Ни мой брат, ни Чистяков – не авторы. Это значит, что ещё и в Сибири есть какие-то невидимые друзья. Оцените, как это своевременно. Обязательно напишите Чистякову по поводу представительства «Алатаса» в Харбине. Нам было сказано, что надо опубликовать на русском «Пути Благословения». Я посылаю здесь список содержания [книги] для директора «Алатаса». У нас много новостей по учению. Это дела огромного значения. Вы замечаете, насколько большего размера стала Венера? Так называемая утренняя звезда. Это знак новой эры человечества. Духом с вами. Р.

Директору «Алатаса»; содержание книги «Пути Благословения» (на русском). Формат такой же, как «Адамант».

1. Пути Благословения (4 статьи, Санта-Фе, 1921). Есть ли у вас все четыре на русском?

2. Одеяние Духа. (Чикаго, 1922).

3. Красота и мудрость (Лондон, 1920). Можно было бы назвать «Адамант». Есть ли у вас русский текст? Копия была среди архивов школы.

4. Струны земли (Мысли в Сиккиме), Талай Пхо Бранг, 1924.

5. Новая Эра (я пришлю её)

6. Одеяние Красоты (Талай Пхо Бранг, 1924. Я пришлю её через месяц от сегодняшнего дня).

Соберите всё, что у вас есть на русском, отпечатайте и пришлите мне для правки. Отсюда я могу посылать материалы сразу в Париж. Таким образом, Тарухан был прав, объявив о «Путях Благословения».

20 апреля 1924 г.

Письмо Н.К. Рериха к сотрудникам (Нью-Йорк)

(машинопись, рукопись, перевод с английского)

Родные и любимые. В первый день праздника я отправляю вам письмо в виде статьи «Звезда Утра» для «Теософиста». Будьте так добры, переведите её совместными усилиями и сразу же пришлите английский текст. Русский текст можете отдать Тарухану для русской книги «Пути Благословения». Вставьте в английский текст девиз «Мастер Института» и «Корона Мунди» из наших брошюр. Мы знаем, что вы будете переводить её широко и звучно, так как это первое художественное приложение в этом журнале. Мы испытываем чувство свободы, отдавая вам эту работу, потому что в ней много объединённых мыслей, созвучных данному нам учению последних дней. Подготавливая русскую книгу, Тарухан мог бы дать небольшую страницу от издателей. Если мы получим экземпляр русского текста, пошлём его с корректурой прямо в Париж и этим сократим месяц на доставку в Париж. Конечно, Тарухан может написать издателю о книге и сообщить Шкляверу о получении текста. Мы посылаем статью Кумара Халдера, директора школы в Джайпуре. Его считают лучшим из молодых художников в Индии. Мы посылаем её для архива и для цитат. Вчера, в субботу вечером до полуночи, были приняты записи о замечательных, ярких, поразительных подробностях жизни Христа, вплоть до тридцати лет. Приход Христа в Кореа – Мориа вызывает слёзы на ваших глазах так же, как и его дальнейший путь. Эта крепость подобна алмазу, и решение не требовать ничего взамен, разве это не наполняет дух страстным желанием сделать по крайней мере хоть что-то. Также обратите внимание на видение Иезекииля; эти колёса имеют особо глубокое значение. Видно ли из Нью-Йорка беспрецедентное увеличение Венеры, звезды Матери мира. Отсюда она сияет как лампа в небе. Её появление в таком сиянии провозглашает новую эру, что было известно египетским иерофантам. Какое это замечательное время, если только не быть гневливым и слепым. Мы понимаем, что тёмные руки также протягиваются в последних конвульсиях. Но, зная заповеди, мы все их победим.

Духом всегда с вами.

27 апреля 1924 г.

Письмо Н.К. Рериха к сотрудникам (Нью-Йорк)

(машинопись, рукопись, перевод с английского)

 Родные и любимые.

Читаем сообщение Авираха о Соломоне, Камне и имени Россул, и мы изумлены, как много было дано народам, и они снова забыли всё это посреди пыльной суеты. Мы только что получили письмо от Казинса – они просят напечатать «Вестника» в первом номере «Теософиста», где будет начато первое художественное приложение, как было сказано – так и делается. Даже представить трудно, как Учитель предвидит все детали. Пусть Тарухан не огорчается от отказа со стороны Хофгуд. Пусть он встретится с ней один. Ему следует спросить её совета. Но не должно быть никаких связей через переписку – в таких случаях они довольно болезненны. Ценен только личный контакт. Тарухан может так много ей сказать. Конечно, может быть, не нужно начинать с перевода такой большой книги, как «Чураевы». Даже Киплинг и Лондон сначала раскрывались в маленьких рассказах и повестях.

Люмоу (С.Н. Рерих) сейчас занят организацией своего маленького дела, связанного с мускусом. Мы поддерживаем его всеми способами, потому что: 1) это было дано ему, 2) это даёт выход его энергии, 3) он хочет стоять на своих ногах, и это вызывает уважение. Даже если у него не будет «большого дохода», внутреннее значение может быть велико, так как это из аптеки М.М. По поводу транспортировки можно связаться с Яруей.

Юрий начинает описывать тибетские картины. Это будет прекрасная небольшая книжка. Я советую ему включить ещё одну статью: «День тибетского иконописца», так как это в целом добавит интерес для публики. Я только что закончил картины из серии «Его Страна»: «Жар Цвет» и «Превыше гор».

^{Н.К. Рерих «Превыше гор». 1924 г.}

Теперь я пишу «Падма Самбхава» (он разговаривает с духами гор).

^{Н.К. Рерих. Падма Самбхава. 1924 г.}

Иск[андер]-Х[анум] просто перегружена писаниями. Она должна писать целыми днями. Так много Учений! Кроме того, надо начинать вторую книгу. И сделать копию предыдущих учений, чтобы не рисковать только с одним экземпляром. Подумайте только, даже сильнейший шторм и шум дождя по железной крыше, лай собак и пронзительные крики птиц не мешают ей слышать. Но слушать ночью и успевать записывать, по крайней мере, какую-то часть – это такая работа! Вы посылаете нам по несколько интересных вырезок из газет. А у вас остаются вторые экземпляры? Потому что для архива учреждений ничто не должно быть потеряно. Если вам будут нужны какие-то вырезки для архива, пометьте их словом «возвратить», и мы вышлем их вам обратно. Мы вам отправим с Люмоу несколько книг. Мою большую книгу с заметками из прессы мы также пошлём вам, потому что здесь она абсолютно не нужна. Я не планирую здесь выставляться. Всё идёт так широко и по-новому, что старые проявления становятся просто неуместными. Кроме того, всё, что имеет отношение к моему искусству, должно быть сосредоточено вокруг Музея и Короны Мунди. В этом решении огромное духовное значение и практическая польза. В общей сложности Люмоу привезёт довольно много всего. Сейчас ему даются такие медицинские Указания, что эти открытия, сделанные в ряде лабораторий, могут принести неоценимую пользу человечеству. Как удивительно был послан на наш путь д-р Хилле, он как раз тот человек, который может постигнуть природу того, что даётся. Мы следим за вашими сообщениями о русской выставке. Невозможно понять, как покойного Серова включили в группу сражающихся художников? Мы думаем, не организовано ли это несколькими художниками под флагом распродажи захваченных частных коллекций? Грабарь очень подходит для этого. Понаблюдайте за результатами. Прилагаемую вставку, пожалуйста, включите в статью «Похвала врагам». Мы получили от княгини Четвертинской письмо странного «церковного» характера. Они действительно считают нас некоторого рода вероотступниками и не подозревают, что вопросы истинной Единой Религии близки всем. Она сообщает «новости», что «Гребенщиковы собираются в Америку». Как мало люди догадываются о том, что происходит. И какое благо, что они не подозревают! Только объединённые маленькие группы могут двигать дела. Кстати, напишите Яруе и прибавьте, что вы слышали от нас одобрение новых небольших кружков, начатых Чахембулой. Теперь, когда его разрушительный брак распался, очевидно, он получает новые «конструктивные» возможности. Всё всегда приходит вовремя.

Мы крепко-крепко вас целуем.

Духом всегда с вами. Р/Х.