Дельфис

Хочется надеяться, что воспоминания о прошлых жизнях, которые мы имеем, благодаря людям, о них рассказавшим, станут в недалёком будущем основой для научного исследования, когда они будут обнародованы не как единичные феномены, но и как общее явление, свидетельствующее об объективных законах Бытия, отражённых в субъективном опыте каждого человека.
В отличие от европейской цивилизации, на Востоке знание о перевоплощении является общепринятым. Поэтому так ценны для нас – европейцев – свидетельства перевоплощений, принадлежащие людям, родившимся в европейской культуре.  Именно таким феноменам в начале XX века стали «Чтения жизни» [1] Эдгара Кейси (1877 – 1945), великого ясновидящего-целителя, которого американцы с любовью прозвали «спящим пророком». Погружая себя в транс, Кейси точно мог сказать причину болезни своего пациента и методы её лечения. Но со временем к нему стали обращаться люди, которые интуитивно чувствовали, что проблемы их теперешней жизни  лежат в предыдущих воплощениях. Несмотря на то, что сам Кейси, будучи христианином, не верил в доктрину перерождения, он никогда не отказывал людям в помощи. Каково же было его изумление, когда  его первое же собственное «чтение» на эту тему полностью подтвердило –  человек рождается на земле не один, а множество раз; что существует справедливый закон воздаяния, Карма, связанный с накопленным опытом человека в предыдущих воплощениях, и этот же опыт формирует его задачи на будущие жизни. Сомнения Кейси были полностью развеяны, когда подобных свидетельств накопилось несколько сотен, и среди них – о его собственных прошлых жизнях, позволившие ответить на многие, лично волновавшие Кейси вопросы.
 
 

^{Омм Сети во время молитвы в храме Сети I за два года до смерти. Абидос. Египет. 2 января 1979 года. Фото из архива Ханни эль-Зейни}

В «чтениях» Кейси (посвящённых прошлым жизням разных людей) часто говорится и о легендарной эпохе Атлантиды, в настоящее время многими считающейся вымыслом Платона, как когда-то была и Троя Гомера. Но, несмотря на скептические насмешки представителей учёного мира,  усердный немецкий археолог-«любитель» Генрих Шлиман (1822 – 1890) отыскал-таки Трою, следуя очень простой гипотезе. Он предположил, что «Илиада» Гомера, в которой описывается Троя, не литературный вымысел, а описание реальных исторических событий.
В своих «чтениях» Кейси, подобно Гомеру, даёт подробное описание не только атлантической Эпохи и атлантических рас, но и последующих постатлантических культур:  на Юкатане,  в Южной и Северной Америках, в Египте – и в других точках земного шара, о которых также писала в своих фундаментальных трудах, ста годами раньше,  Елена Петровна Блаватская (1831 – 1891) [«Разоблачённая Изида» Т. 1; «Тайная доктрина»  Т. 1—3].
К счастью, сегодня, подтверждённые многими археологическими находками ([2], с. 80), «чтения» Кейси,  а также, посвящённые теме Кармы и Реинкарнации труды Е.П.Блаватской [3], [4] и Е.И.Рерих [5], [6], позволяют нам понять, что такая тема, как  перевоплощения, или «предсуществования»  –  как называет её Блаватская ([7], с.326), не может быть опущена, а наоборот – должна обсуждаться. И важно это потому, что знания о реинкарнации позволяют не только  получить подтверждения, касающиеся прошлого человечества, но так же, утерянные европейской культурой, они обнажают смысл духовной эволюции для европейской цивилизации и человеческого духа вообще. 
Несомненно, среди моря появляющейся в наше время многочисленной псевдоэзотерической литературы, трудно отыскать настоящие свидетельства существования перерождений (помимо «чтений» Кейси). Поэтому мы хотим рассказать об одном из таких свидетельств, принадлежащих англичанке Дороти Луиз Иди (1904 – 1981),  известной на Западе и в Египте как Омм Сети, что в переводе с арабского означает «Мать Сети».
 

^{Дороти в 14 лет. 1920 г. Англия. Фото из архива М. Трейси}

Её история началась в Англии, в начале XX века, в пригороде Лондона, в городе Блекхет, где у семьи Дороти был свой дом. В нём она жила со своими родителями.  Дороти Луиз Иди была единственным ребёнком в семье. Она родилась 16 января 1904 года. Её мать, Каролина Мери Фрост Иди (1879 – 1945), была англичанкой.  Отец, Рубен Иди (1879 – 1935), наполовину ирландцем. В юности он работал фокусником, но к моменту появления дочери уже стал портным. Позже, когда Дороти окончила школу, большой интерес её отца к шоу-бизнесу и врождённый предпринимательский талант увлекли  его на создание одного из первых и самых больших кинотеатров в Англии.
Однажды в семье Иди случилась беда. Их маленькая дочь неожиданно упала с лестницы, ведущей на второй этаж дома. Прибывший врач с глубоким сожалением констатировал смерть девочки. Удручённому отцу пришлось отправиться с врачом за свидетельством о смерти и медсестрой, которая омыла бы тело его дочери. Но, вернувшись, и врач, и отец с изумлением обнаружили, что девочка жива-здорова, и вся перепачканная шоколадом, сидя на кровати, беззаботно играет.
Это произошло в 1907 году, когда Дороти Луиз Иди (Омм Сети) было всего три года, но несмотря на малый возраст, её потрясение было столь глубоким, что вызвало  воспоминания об одной из прошлых жизней. Как в последствии  подтвердилось многими археологическими свидетельствами, эти воспоминания были связаны с её жизнью в Древнем Египте, во времена XIX династии эпохи Нового царства (1550 – 1186 гг. до н. э.), когда она была юной жрицей богини Исиды в Абидосском храме и  была лично знакома с отцом Рамсеса Великого – царём Сети I, правившим Египтом в период 1294 – 1279 года до н. э.
Воспоминания о прошлой жизни начали приходить юной Дороти сначала в повторяющихся снах с одним и тем же сюжетом: красивое здание с колоннами,  рядом с которым был сад, а в его глубине – прямоугольное лотосовое озеро. Одновременно с ними у девочки появилось чувство глубокой тоски по неведомому «дому»:  «Часто родители, которым Дороти рассказывала о своём сне, находили свою дочь то в комнате, то на кухне, плачущей без причины. “Почему ты всё время плачешь?” – беспокоилась мать. Но маленькая Дороти неизменно отвечала: “Я хочу домой”. “Глупенькая, ты ведь уже дома – это твой дом” – не понимая, старалась убедить Дороти мисс Иди. Но Дороти всё продолжала плакать, умоляя отпустить её домой. Через несколько месяцев родители решили спросить: “Дороти, а где твой дом?” Но Дороти, к сожалению, ответила лишь: “Я не знаю, но я хочу туда”» ([8], c. 12).
Свой прошлый «дом» Дороти «узнала», когда ей исполнилось семь лет. В журнале, который принёс отец, она увидела фотографию египетского храма в Абидосе и тут же узнала в нём здание с колоннами из своего сна. В журнале так же была приведена фотография головы мумии царя Сети I, построившего этот храм для почитания далёких предков и проведения ежегодных празднеств-мистерий в честь главного бога Абидоса, – Осириса. Его девочка тоже узнала. Но когда она, переполненная радости, бросилась к отцу со словами: «Вот мой дом! Вот место, где я жила!», отец не поверил ей. 

 
^{Храм Сети в Абидосе}

 
^{Внутренние помещения Храма Сети I. Галерея с семью центральными святилищами царя Сети, Птоха, Ра-Хорахти, Амона-Ра, Осириса, Исиды и Хора}

Поскольку Омм Сети родилась не в Индии, где известно о том, что дети могут вспоминать свои прошлые жизни ([5], с. 237 – 239), и не в семье теософов, ей пришлось пройти через непонимание родителей, объяснявших странные слова своей маленькой дочки воображаемой игрой, в которую та играет. Но позже, когда Дороти Иди вырастет и станет опытным археологом, попав сначала на раскопки в Гизу и Дашур к Селиму Хассану, Ахмеду Фахри, Лабибу Хабачи и Герману Юнкеру, а потом в Абидос к Эдуарду Газали, её воспоминания о Древнем Египте окажут огромную помощь этим ведущим египтологам своего времени и особенно – в переводе древнеегипетских текстов, каталогизации и реконструкции  памятников древнеегипетской культуры.  
Интересным свидетельством связи воспоминаний маленькой девочки с перевоплощением, стал случай в Египетском зале Британского музея, куда Дороти попала с родителями, когда ей было четыре года. Такая реакция на увиденные впервые древнеегипетские памятники была вызвана чувствами, которые она не могла накопить в этой жизни: «В Британском музее родители водили Дороти по залам от одной экспозиции к другой. Но как только они оказались в зале, посвящённом Древнему Египту, Дороти внезапно отпустила руки родителей и побежала по залу, целуя ноги статуй, до которых  могла дотянуться. Поймав её, родители продолжили осмотр экспозиции. Но Дороти снова вырвалась и подбежала к мумии, лежащей  в саркофаге, в стеклянной витрине, и, сев рядом с ней, отказалась идти дальше. Подумав, родители решили, что Дороти просто устала. Они оставили её среди египетских памятников, а сами отправились осматривать другие залы. Через полчаса родители вернулись, но Дороти оставалась неподвижна и даже не отзывалась на их голос. “Дороти, нам пора идти!” – позвала дочку мисс Иди. Но девочка не сдвинулась с места. Тогда мисс Иди наклонилась и подняла Дороти, но когда она это сделала, девочка схватилась за край саркофага и нечеловеческим голосом закричала: “Оставьте меня! Здесь мой народ!” Испугавшись, мисс Иди сразу же отпустила дочку. Из музея Дороти пришлось выводить силой» ([8], с. 12 – 13).
C самого детства, поняв, что её тоска по «дому» и сны связаны с  Древним Египтом, Дороти начала с большим интересом читать подаренную отцом детскую энциклопедию, которая давала возможность узнать как можно больше о той далёкой, ушедшей, но почему-то очень близкой ей, культуре. Из-за этого она в пять лет очень быстро освоила грамоту. Её мать Каролина, увидев, что дочь всё время пристаёт к гостям с просьбой почитать ей из энциклопедии про Египет, однажды пристыдила её, а потом сказала: «Если ты хочешь читать, я научу тебя». Конечно, маленькая начинающая исследовательница с решительным усердием принялась за учёбу. Помимо освоения грамоты, ещё в детстве Дороти начала срисовывать иероглифические знаки, ползая на коленях с лупой в руках вокруг фотографии Розетского камня, реликвии Британского музея¹.
Став школьницей, в 1914 году Дороти познакомилась с известным английским египтологом и ассириологом Уоллисом Эрнестом Альфредом  Баджем (1857 – 1934)², который стал её учителем по древнеегипетскому языку.
Бадж работал в Британском музее с 1883 года, а с 1894-го был назначен хранителем Отдела египетских древностей Британского музея, где его и Дороти свела судьба. Уоллис Бадж был специалистом по семитским языкам, а также по древнеегипетскому языку, и он взял Дороти к себе в ученицы, заметив, что в то время как все дети находились на уроках в школе, одна девочка упорно приходила в Египетский зал музея.

 
^{Британский востоковед Уоллис Бадж (1857 – 1934). Первый учитель Дороти по древнеегипетскому языку}

С учителем Дороти повезло вдвойне, так как в качестве «учебника»  у неё были древнеегипетские папирусы Британского музея, содержащие текст египетской «Книги мёртвых» («Иру ну перет эм хэру» –  «Речения выхода в свет»). И надо отметить, что о своей ученице Бадж отзывался с большим уважением, удивлялся её быстрому овладению сложной древнеегипетской грамматикой и каллиграфией. Дороти говорила своему учителю, что это из-за того, что когда-то она знала этот язык и письмо, а потом забыла.
И действительно, через 20 лет, способности Дороти к языку оценили и другие египтологи, с которыми она проработала на раскопках в Гизе, Дашуре, и Абидосе, начиная с 34 лет. Но до этого, несмотря на свой талант, Дороти старательно занималась языком, одновременно читая литературу по Древнему Египту. Даже учась в воскресной школе, она увлеклась изучением библии, выписывая из неё упоминания о Древнем Египте, хотя  результатом этого «исследования» и стало исключение Дороти из школы: «...она увлеклась фрагментами из “Библии”, касающимися Египта, и сказала учителю, что так как древнеегипетская религия существовала на тысячи лет раньше христианской³, она должна быть истинной религией, а христианство лишь её копия. “Разве не были Осирис и Иисус воскрешены?” –  в конце концов, утверждала она. “Разве Дева Мария не имеет схожесть с богиней Исидой?”. “Не напоминают ли Иосиф, Мария и младенец Иисус Осириса, Исиду и их сына Хора-младенца⁴?”. В ответ учитель воскресной школы немедленно договорился о встрече с мисс Иди и попросил забрать её “язычницу”-дочь из класса» ([8], с. 15).
Почувствовав в юности связь христианской и древнеегипетской религий, уже молодой девушкой Дороти Иди любила посещать воскресные мессы католических храмов. По её собственным воспоминаниям, их  внутренняя обстановка, атмосфера, обряды и музыка притягивали её потому, что напоминали ей о «древней религии» ([8], с. 15).
Окончив школу в 1920 году, Дороти с родителями переезжает в Плимут, прибрежный город на юге Англии, где ставит драматические миниатюры из мистерий Осириса в новом кинотеатре, созданном её отцом. Здесь же она пытается найти и объяснение своим необычным «воспоминаниям», ища людей, с которыми могла бы поделиться своей историей. Она стала посещать  группу, где обсуждали тему перевоплощений, а также консультироваться со спиритуалистами, отвергавшими доктрину перевоплощений. Они сказали Дороти, что в момент её падения она «умерла»,  и в её тело вошёл некий древний дух. Конечно, Дороти не устроил такой ответ. Ответ местных оккультистов так же не подходил. Они считали, что у Дороти было несколько жизней, и приписывали ей воплощение Жанны Д’Арк.  С этим, несмотря на свою юность, Дороти согласиться тоже не могла, но поняла, что её «воспоминания» были связаны с одной из прошлых жизней.  Она перестаёт искать ответы в местных эзотерических и спиритуалистических кругах и поступает на заочное отделение Плимутской школы искусств, где изучает рисунок.
Вся юность Дороти Луиз Иди была пронизана страстным тайным желанием сбежать из дома и отправиться в Египет. Конечно, это были дерзкие юношеские мечты. Когда её родители в поисках школы для своей дочери обдумывали вариант отправить Дороти в Бельгию, она быстро составила план, как переплывёт Гиллеспонт, находящийся на противоположной от Бельгии стороне материка, и пешком доберётся до Египта.   Но, спустя годы, работая в Лондоне, в Египетской народной газете, борясь за независимость Египта от Англии, Дороти встречает своего будущего мужа, тогда ещё студента педагогического факультета, Имама Абдель-Мегида, и в 1933 году уезжает к Имаму в Египет и выходит за него замуж.
Их брак продлился всего два года. За это время у Дороти и Имама рождается сын, которому Дороти даёт имя Сети в честь древнеегипетского царя, которого по воспоминаниям прошлой жизни она очень любила. По арабским обычаям женщину после рождения ребёнка называют не её истинным именем, а наделяют прозвищем. Так Дороти Иди получает имя Омм Сети – мать Сети. В этот же период с Омм Сети происходит много странных вещей. По ночам в полусознательном состоянии она записывает под диктовку рассказ о своей прошлой жизни, который ей диктует загадочный старец в одежде древнеегипетского жреца. «Большую часть времени, когда я писала, – скажет Дороти Иди позже, – я находилась в довольно странном бессознательном состоянии – ни сна, ни бодрствования – записывая по словам. Мне диктовали. ”Джентльмена”, который рассказывал мне мою историю, звали Хор-Ра…. Он говорил мне несколько слов и потом уходил …., а потом снова приходил,  –  всегда в ночное время – диктовал мне снова пару фраз …и после этого его голос просто умолкал…». «Каждую ночь, когда он приходил, я чувствовала, как будто кто-то трясёт меня, чтобы разбудить…Когда я записывала фрагменты своей прошлой жизни, я слушала только диктующий мне тихий голос… не замечая кого-то вокруг. В те моменты…я понимала каждое слово; но потом, когда я начала расшифровывать записи, я обнаружила, что понять их достаточно трудно. … Однажды Хор-Ра перестал приходить, и я начала расшифровывать и собирать воедино многочисленные фрагменты, которые напоминали мне огромную головоломку» ([8], с. 41- 42).
В течении года, её муж, Имам, просыпаясь по ночам, наблюдал у своей супруги странный феномен: как та, с бессознательным взглядом,  сосредоточенно пишет в тетради древнеегипетскими иероглифами, словно прислушиваясь к какому-то неведомому голосу, диктующему ей послание. Только сама Дороти знала о том, что происходит, но говорить с мужем на эту тему наотрез отказывалась, скрывала смысл своего странного поведения. Она была уверена, что ни он, ни кто-то другой не поверят ей и не поймут. «В течение этого времени у меня были проблемы с мужем, потому, что я постоянно прятала от него то, что писала... Он никогда не видел моих записей. Я не хотела огорчать Имама, у которого были причины жаловаться на мою стряпню и отсутствие уборки в доме. Он был чрезвычайно обеспокоен тем, что я не говорила об этих “диктантах”. Я же не была уверена в том, что он поверит…» (#[8, с. 41- 42).
После развода в 1935 году Дороти Луиз Иди была принята на работу в Египетский Департамент Древностей под руководство Селима Хассана (1887 – 1961), одновременно став и первой женщиной-сотрудницей этого отдела.
Омм Сети не имела специального египтологического образования, но благодаря своему искреннему сильному увлечению Древним Египтом и поразительной интуиции, она завоевала уважение и определённый авторитет среди профессиональных египтологов, с которыми работала: Германа Юнкера, Селима Хассана, Джорджа Эндрю Райзнера, Марка Линнера, Ахмеда Фахри, Клауса Баера, Алана Роу, Лабиба Хабачи. Египтологи признавали чутьё Омм Сети и тонкую интуицию, хоть и не задумывались над её возможной связью с реинкарнацией. К тому же, сама Омм Сети не рассказывала им о своих «воспоминаниях», хотя открыто говорила, что ей ближе всего древняя религия, и что боги Египта хранят её.  Ежедневно она совершала подношения пищи перед пирамидами и храмами Древнего Египта на протяжении всей своей двадцатилетней работы на раскопках.
И хотя сама Омм Сети стала объектом обсуждения среди местных деревенских жителей, как странная английская леди, которая всегда снимает обувь, чтобы войти в древнеегипетский храм, всё же, среди местного населения история Омм Сети и она сама пользовались уважением и доверием. Точно так же возрастало и доверие учёных-египтологов, которые находили подтверждение её воспоминаниям на опыте совместной с Омм Сети работы в процессе археологических исследований.

^{Реконструкция храмового сада времён Египта Среднего Царства (2040 – 1640 гг. до н. э.). Такая же модель сада с озером, декорированным цветочными клумбами и рядами деревьев, сохранялась и во времена более позднего правления Сети I (1306 – 1290 гг. до н. э.).  Художник Х. М. Хергет}

«В 1956 году храм Сети I находился в процессе реставрационных работ под руководством главного инспектора Среднего Египта Эдуарда Б. Газали. Дома перед фасадом храма были снесены, и когда южная часть Первого пилона и его двор были расчищены, Газали с рабочими обнаружили небольшое храмовое помещение с приёмным залом и складскими помещениями. Подлинные каменные дверные проёмы, колонны и  …окна были дифрагментированы. Омм Сети по приезду в Абидос были даны около трёх тысяч разрозненных фрагментов, чтобы она каталогизировала их и соединила вместе. Её попросили также перевести надписи… Эта работа заняла у Омм Сети около двух лет…Газали и другие члены Департамента Древностей были восхищены её способностями к переводу…» ([8], с.83 – 84).
Несмотря на свои воспоминания о прошлой жизни в Древнем Египте, Дороти Иди (Омм Сети) доверяла и признавала египтологию, потому что она подтверждала её воспоминания. Свой сад, из детских снов, она нашла на раскопках в Абидосе: «...Я не говорила об этом саде, пока не приехала на работу туда…И потом его нашли именно в том месте, где я указала – на юго-западе от храма. Там сохранились корни деревьев, виноградников и небольшие оросительные каналы. И вы знаете, в них всё ещё была вода» ([8], с. 136 – 137).
  «Она великая женщина! Она очень уважаемый учёный», – отозвался об Омм Сети один из самых опытных рабочих, участвовавших в раскопках в Абидосе ([8], с. 136 – 137). «Она не просто хороший археолог, у неё есть врождённое шестое чувство, и она знает всё о территории, по которой идёт, – вспоминал один из инспекторов Департамента Древностей, –  она убеждала меня своими глубокими познаниями храма и окрестностей… если мне предстоит сделать какую-то археологическую работу в Абидосе или окрестностях, я не начну копать, пока не проконсультируюсь с Омм Сети. Я уверен, что она знает об этих местах больше, чем кто-либо…. она просто необходима для любой серьёзной работы в Абидосе» ([8], с. 136 – 137).
Абидосский храм был самым родным для Омм Сети местом в Абидосе. Именно с ним были связаны её воспоминания прошлой жизни. Когда-то она была в нём молодой жрицей по имени Бенетрешут – «арфа радости», которую с детства отдали в храм, и которая, избрав путь служения Богу, нарушила свой обет. В результате этого жизнь Бенетрешут оборвалась очень рано и трагично. Сохранились воспоминания Омм Сети, когда она впервые приехала вместе с сотрудниками Департамента Древностей на короткое время в Абидос и вошла в храм Сети: «Когда я вошла в храм, я почувствовала, что вхожу в место, где уже была раньше…. Я подошла к главному инспектору и сказала: “Я знаю это место, я знаю расположение комнат, и что и где лежит”. Он ответил: “Это невозможно! Мы ещё не публиковали план этого здания”. Когда мы подошли к воротам, он сказал: “Мы будем ждать тебя здесь, а когда ты найдёшь то место, которое мы назовём, позови нас”. Они послали меня внутрь. Это был кошмар. Там не было света. Я направилась к месту, которое мне назвали. Я дошла туда, ни разу не споткнувшись и не упав. Потом я позвала их. Когда они пришли со своими фонариками, они решили, что это просто совпадение. Они дали мне новое задание. На этот раз я должна была найти Зал Священных Ладей. Я нашла это место и снова позвала их. И так четыре или пять раз. В конце концов, они сдались. Они были все перепачканы пылью и грязью» (#[8, с. 83 – 84).
 

^{Омм Сети вместе со своим ближайшем другом, учёным Ханни эль-Зейни. Абидос}

До конца своей жизни (умерла она 21 апреля 1981 года) Омм Сети не покидала Египет. В 1964 году в возрасте шестидесяти лет она столкнулась с проблемой выхода на пенсию по возрасту и должна была покинуть пост хранителя храма Сети I в Абидосе. Департамент Древностей предложил Омм Сети вернуться в Каир, где она могла бы найти новую работу на неполный день. Её сын, которого ещё в детстве взял на воспитание отец, стал к этому времени дипломатом  и хотел забрать мать к себе. Омм Сети отказалась. Остаток жизни она мечтала провести именно здесь, в Абидосе.
Учитывая заслуги Омм Сети в области египтологии, Департамент пошёл навстречу и продлил срок её службы ещё на пять лет. Её перевели с поста хранителя на должность консультанта, на неполную ставку. С этого момента Омм Сети проводит экскурсии по храму для всех желающих, объясняет смысл рельефов и надписей, рассказывает о назначении каждого помещения и обрядах посвящённых главному, вечно возрождающемуся богу Осирису. А в 1969 году Омм Сети окончательно выходит в отставку, но никому не отказывает ни в экскурсиях, ни в консультациях, ни в гостеприимстве. До конца жизни к ней, в её скромный дом приезжали люди, среди которых были египтологи и эзотерики, простые туристы и египтяне, которые приносили ей в качестве подарков самые необходимые вещи и книги в знак уважения и признательности.
Несмотря на скромную пенсию (30 $ в месяц), Омм Сети не переживала по поводу своей бедности. Она продолжала молиться египетским богам, ежедневно совершала ритуалы омовения и приносила в храм цветы и различные дары из того, что у неё было, в знак благодарности богам за их помощь.
Сохранилась одна из молитв, которую в период Первой Мировой войны в 1916 году, когда Лондон впервые подвергся немецкой бомбардировке, двенадцатилетняя Дороти, не знавшая до этого страха, впервые произнесла, обратившись к древнеегипетской богине Исиде:
«О, Благословенная Госпожа, постоянная защитница человечества,
Чья благодать и доброта покрывает всех нас; 
Чья забота о нас, подобна заботе матери о детях своих.
Ты здесь, когда мы зовём,
Протяни руку, чтобы отодвинуть беду от нас,
Разорви паутину судьбы, в которую мы можем попасть,
Останови звёзды, если они будут против нас.
Все божества, как добрые, так и свирепые,
Преклоняются перед тобой.
Ты Исида правишь миром, топчешь силы зла,
Заставляя звёзды давать нам ответы,
Сменять сезоны, повелевать ветрами, что двигают корабли;
Дающая тучи с водой прорастающим семенам, чтобы у нас была еда.
Даже если бы у меня было тысяча ртов и тысяча языков,
Я не смогла бы передать всю славу величия Твоего.
Я всегда буду помнить Твою помощь в час нужды,
И сохраню Твой благословенный образ глубоко в своём сердце» ([8], с. 19).