warning: Invalid argument supplied for foreach() in /var/www/testshop/data/www/testshop.ru/includes/menu.inc on line 743.

Она была автором рассказов, неоконченного романа и театральной пьесы. Она писала картины, была автором многих научных трудов по истории и географии, как говорят специалисты, не утративших значения и по сей день. Один из ледников на Алтае носит её имя... но об этом тоже знают только специалисты Широкой же публике Александра Викторовна Потанина известна (если известна) прежде всего как жена великого человека — Григория Потанина...

Александра1

Роман под надзором

Началось всё с того, что Григорий Потанин, чиновник томской губернской канцелярии и учитель двух томских гимназий, был осуждён на каторгу и ссылку за «сибирский сепаратизм». Собственно, сепаратизма никакого не было — так, разговоры и беседы в кругу товарищей о судьбах Сибири и о том, как плохо к Сибири относится правительство. За разговоры некоторые из беседующих были «притянуты» куда следует, и тут Потанин, дабы спасти друзей, взял на себя всю вину, а также и много больше. Заявил себя главой заговора, которого не было, и даже попытался распропагандировать полицейских... За что и оказался сперва на каторге, а затем был выслан в Вологодскую губернию, в город Никольск, под надзор полиции.

 

Александра

А.В.Потанина (Лаврская)

 

Случилось так, что здесь же оказался в ссылке бывший студент Казанского университета Константин Лаврский. Революционер он был тоже «аховый» — выслали его всего лишь за то, что выписывал газеты для студенческой столовой. Власти посчитали, что газеты за едой вредны, что ли... Словом, административная высылка в воспитательных целях. Ссыльные познакомились и довольно быстро подружились. А вскоре к Кон     стантину приехали в гости мать и сестра, которые и были немедленно представлены Григорию Потанину. Их отношения в первое время были дружескими. Они много бродили по лесу, разговаривали. Потанин узнал, что Александра — из семьи священника, сама работает учительницей в епархиальном женском училище. Девушка показалась Потанину умной и образованной, хотя и получила, по её словам, только домашнее образование. Она охотно слушала рассказы Потанина о Сибири, о Петербурге, наконец — о научных исследованиях, которыми он занимался в ссылке. Кажется, она весьма жалела «узника, ждущего света и замурованного в уездном городишке», как с иронией говорил о себе Потанин... После отъезда Лаврских он решился написать Александре... нет, не о чувствах. Ему для его метеорологических наблюдений нужны были часы. Они были получены, однако переписка на том не кончилась и вскоре из деловой превратилась в совсем неделовую... Пикантность ситуации придавало то, что Потанин был ссыльным и, стало быть, должен был относить на почту свои письма в незапечатанном виде. В свою очередь, полицейский исправник был обязан те письма читать. А он, на беду, попался общительный — не просто читал, но завязавшийся роман комментировал всем окружающим и активно «болел» за «молодых» — всё спрашивал Потанина, когда же свадьба, чтоб, понимаешь, прийти поздравить! Григорий Николаевич злился — как он говорил, «чувствовал себя в положении первобытного жителя острова Таити, о которых рассказывают, что все перипетии любовных романов у них происходят публично». Неизвестно, узнал ли таки исправник день венчания и прибыл ли в церковь с поздравлениями. Известно точно, что молодожёны вполне благополучно дожили срок ссылки и потом уехали в столицу — Потанин готовился к экспедиции — первой, но далеко не последней...

Жизнь на колёсах

Год, прожитый в Петербурге, когда Потанин активно готовил свою первую поездку в Монголию, был одним из немногих спокойных в жизни супругов. В 1874 году началось двухлетнее путешествие в Монголию. Далее последовали Тибет, Алтай, Китай... Экспедиции эти принято называть «экспедициями Потанина», однако не будет преувеличением сказать, что вряд ли они состоялись бы, не будь Александры Викторовны. Признавал это и сам Потанин: позже он вспоминал, что, «занятый растениями и жуками, я часто из-за них не видел людей». Он мог обидеть человека, не заметив этого, — как-то, например, пригласил к столу бедного бурята, а затем, не подумав, сказал: «Ну вот, теперь вам не придётся тратиться на завтрак». И только жена заметила, что человек обижен... Потанин тратил деньги там, где следовало экономить, и экономил там, где нужно было быть пощедрее. Однажды Александра выговорила мужу за то, что он поскупился, рассчитываясь с одной монголкой за продукты. Потанину казалось, что он поступил правильно, решив сэкономить — он не обратил внимания на то, что женщина делилась с путешественниками последними запасами. Зато заметила Александра... Одним словом, было решено, что Александра Викторовна возьмёт на себя всё «хозяйственное обеспечение» экспедиции, предоставив мужу заняться «растениями и жуками» — это у него лучше всего получалось.

Так и вышло, что именно Александра определяла наиболее удобный маршрут для экспедиции, она же заботилась о разных житейских мелочах, вроде запасов топлива, или стирки белья, или закупки продуктов. А ещё она рисовала пейзажи, помогала в сборе растений и составлении гербария... Часто ей приходилось тяжело, она сильно уставала — она ведь была только слабой женщиной. Потанин, занятый работой, часто не замечал её усталости, но она не обижалась.

Увидеть Китай и умереть...

После третьей экспедиции Александра впервые сказала мужу, что четвёртой экспедиции может не вынести — её здоровье, подорванное жизнью на колёсах, стремительно ухудшалось. Начались сердечные припадки. Меж тем предстояла четвёртая экспедиция — в Китай. Григорий Николаевич предложил жене не участвовать в поездке. Она ужаснулась: как он поедет один?! И настояла на своём. Правда, в тяжёлые минуты у неё вырывались слова, что она едет умирать...

В этом, как оказалось, последнем путешествии к работе прибавилась особенно тяжёлая дорога — до Пекина путешественникам пришлось ехать в так называемых «каретах» — в сущности, ящиках на колёсах и без рессор. Путь на таком «транспорте» и для здорового человека был мучителен... Александра же Викторовна приехала в Пекин совершенно больной. Доктор категорически запретил ей ехать дальше... но она не могла отпустить мужа одного — и поехала. В пути случился первый удар. Стало ясно, что экспедиция не состоялась — нужно возвращаться. Едва больной стало лучше, Потанин отправил её в Пекин, сам же решил задержаться — завершить исследования. Он вспоминал потом, что, прощаясь, «она протянула мне руку, крепко сжала и не хотела выпускать из своих рук, она чувствовала слабость своих сил». Догнав экспедицию, Потанин нашёл жену очень ослабевшей. Надо было решать, плыть ли в Пекин морем, или ехать по суше. Морем вроде было быстрее, но у Александры была морская болезнь. Путь по суше был и вовсе мучителен для больной. Впервые Потанину предстояло самому принять решение о маршруте — впервые Александра рассердилась на мужа, когда он попытался возложить это на неё. Потанин решил, как признался после, наобум — поехали по суше. Потом он так и не смог простить себе этого решения и своей непрактичности. До Пекина путешественники не доехали. В небольшом китайском городке Александре Викторовне стало совсем плохо, сделался новый удар, пропала речь, она перестала есть. Через несколько дней ухаживавшие за ней миссионерки-англичанки сказали Потанину, что жена умирает. До последних минут он стоял рядом с её постелью, не плакал, не произносил ни слова, держа себя в руках... Потом он назовет себя «убийцей своей жены», скажет, что «без Саши я стал никчемным человеком». И что идея служения абстрактному «человечеству» ничего не стоит, если в жертву ей надо приносить чью-то жизнь.

Потанин ещё будет заниматься общественной деятельностью, основывать «Сибирский областной союз», писать статьи... В экспедиции он больше не поедет.

 

г. Томск

 

Примечание
Идентификация
  

или

Я войду, используя: